И ее помѣстить въ поминанье свое,
Какъ великое имя, невѣдомо чье!
И попробуй хоть дичь помѣстить я въ газету,
Чтобъ найти эту дичь, онъ обшаритъ всю Лэту
(Иль Апраксина дворъ).
Кто же мусорщикъ сей?..—
Полторацкій копунъ иль Еф—ъ злодѣй?!
Для обоихъ готовъ сочинять я куплеты,
Оба рады поэта исхитить изъ Лэты,
Оба рады другъ друга въ ту Лэту столкнуть,
Отъ обоихъ (попробуй ихъ ревность раздуть…)
Самъ Сатурнъ, что дѣтей пожираетъ, заплачетъ,—
И его вспотрошить ничего имъ не значитъ.
И ее поместить в поминанье свое,
Как великое имя, неведомо чье!
И попробуй хоть дичь поместить я в газету,
Чтоб найти эту дичь, он обшарит всю Лэту
(Иль Апраксина двор).
Кто же мусорщик сей?.. —
Полторацкий копун иль Еф—ъ злодей?!
Для обоих готов сочинять я куплеты,
Оба рады поэта исхитить из Лэты,
Оба рады друг друга в ту Лэту столкнуть,
От обоих (попробуй их ревность раздуть…)
Сам Сатурн, что детей пожирает, заплачет, —
И его вспотрошить ничего им не значит.
