Когда-то Сфинксъ въ горахъ за Ѳивами бродилъ,
Крутя свой львиный хвостъ напруженный и гибкій;
Встрѣчая путниковъ, онъ ужасъ наводилъ
Своею красотой, когтями и улыбкой.
И всѣмъ онъ встрѣчнымъ задавалъ
Задачи, голодомъ снѣдаемъ,
И, кто его не понималъ,
Былъ имъ нещадно пожираемъ.
Царица Ѳивъ роптала на вождей,
И вопіялъ народъ; но Сфинксъ не унимался…
Онъ былъ неуязвимъ для стрѣлъ и для мечей
И, когти навостря, какъ женщина смѣялся.
Но ни предательскихъ когтей
Не устрашась, ни хитрой рѣчи,—
Когда-то Сфинкс в горах за Фивами бродил,
Крутя свой львиный хвост напруженный и гибкий;
Встречая путников, он ужас наводил
Своею красотой, когтями и улыбкой.
И всем он встречным задавал
Задачи, голодом снедаем,
И, кто его не понимал,
Был им нещадно пожираем.
Царица Фив роптала на вождей,
И вопиял народ; но Сфинкс не унимался…
Он был неуязвим для стрел и для мечей
И, когти навостря, как женщина смеялся.
Но ни предательских когтей
Не устрашась, ни хитрой речи,—
