пополудни.“ – „Раньше нельзя?“ – „Ни коимъ родомъ.“ – „Вѣдь надо на станкѣ обточить.“ — „Помилуйте! Неужели мы выпустимъ изъ рукъ недодѣланную вещь? У насъ при заведеніи свой станокъ. Всего дѣла-то на полчаса.“ Я отдалъ мастеру веретено, а фактору на водку. Въ тоже утро заѣхавъ въ заведеніе садовыхъ и нѣкоторыхъ земледѣльческихъ орудій, я, слово за слово, передалъ хозяину мой недавній разговоръ съ мастеромъ. „Да вы плюньте ему въ рожу“, воскликнулъ неожиданно хозяинъ. „Какой у него токарный станокъ? У насъ въ цѣломъ городѣ одинъ только и есть на литейномъ заводѣ.“ Былъ третій часъ дня. По условію работа должна была быть скоро готова. Поѣду, подумалъ я, къ слесарю: увижу, по крайней мѣрѣ, что тамъ дѣлается. Пріѣзжаю по адресу. Длинный, грязный дворъ. Налѣво жилой домъ, направо сараи съ хламомъ, въ глубинѣ невзрачная кузница и ни живой души. Вхожу въ кузницу, сопровождаемый ожесточеннымъ лаемъ цѣпной собаки, и первый предметъ попадающійся на глаза, мое веретено, въ первобытномъ видѣ, сунутое въ тлѣющіе угольки горна. Хорошее начало! Иду на крылечко дома. Стучусь. Отвѣта нѣтъ. Повторяю ударъ. Выходитъ толстая баба. „Гдѣ хозяинъ?“ – „Отдыхаютъ.“ — „Позови.“ — „Сейчасъ.“ Минутъ черезъ десять въ кузницу явился преображенный хозяинъ, пьяный, пошатывающійся въ какомъ-то фантастическомъ, поварскомъ костюмѣ съ кожанымъ фартукомъ. За нимъ явились два замазанныхъ оборванныхъ парня. Одинъ сталъ разбуравливать ступки у новаго стана колесъ, а другому хозяинъ сиплымъ голосомъ крикнулъ: „Дуй!“ Началась перековка инструментовъ. Опытъ показалъ, что отъ подобнаго мастера нельзя отлучиться, и я далъ себѣ слово остаться до окончанія работы. Три битыхъ часа простоялъ я надъ мало-по-малу отрезвлявшимся вулканомъ. Довольно за это время перебывало посѣтителей. Замѣтнѣйшими и почетнѣйшими оказались солдаты пожарной команды.
— Что жъ ты? скоро тамъ? кричалъ одинъ изъ нихъ со двора, въ то время какъ другой, присѣвъ, въ самой кузницѣ, на новомъ колесѣ, просилъ: – Ребята, нѣтъ ли трубочки покурить?
— Ты у ребятъ-то попроси.
— Ну! а ты чего клещами-то съ боку берешься. Развѣ такъ можно? Эхъ вы! Ты вотъ какъ, во! Видѣлъ? А то гдѣ ее съ боку удержать? Вѣдь это не что-либо такое.
