намъ и ко всѣмъ народамъ: скорбью отверженной любви! Если бы Русскій языкъ былъ общеизвѣстенъ, эта пѣсня могла бы съ тѣмъ же успѣхомъ быть пропѣта и подъ миртами Италіи, и въ плѣнительныхъ сіеррахъ Испаніи, не взирая на то, что вмѣсто прекрасной покорности Русской дѣвицы Итальянка и Испанка отплатили бы за измѣну ядомъ или кинжаломъ! Природа такъ чистосердечна въ каждомъ человѣкѣ, что невольно признаемъ достоинство и такой добродѣтели, до которой сами досягнуть не можемъ.
Кромѣ Слова о Полку Игоревѣ, еще изъ древнихъ Стихотвореній, собранныхъ Киршсю Даниловымъ, видно, до какой степени наша народная поэзія, въ особенности, когда она принимаетъ эпическій характеръ, чуждается рифмы. Считаемъ излишнимъ плодить доказательство тому, что сія послѣдняя ладитъ только съ Русскою шуткою; мы могли бы указать на пѣсни легкаго и веселаго содержанія, а именно на пѣсню «За моремъ синица», исполненную созвучій — но читатель, надѣемся, не потребуетъ убѣдительнѣйшихъ доводовъ.
И такъ Славяне необразованные прежде всѣхъ и вѣрнѣе всѣхъ оцѣнили рифму!
Теперь окинемъ быстрымъ взоромъ Европу, чтобъ дознаться, гдѣ рифма еще владычествуетъ спокойно, и гдѣ уже явились претенданты на ея волшебный скиптръ. Начнемъ съ дальнѣйшей точки, съ Пиренейскаго полуострова.
