Эта страница была вычитана
Она молчитъ, и чай нашъ выпитъ.
И вскорѣ насъ принудитъ миссъ,
Подъѣхавъ въ англійской коляскѣ,
Съ собою ѣхать въ Монплезиръ,
Гдѣ франтамъ будетъ дѣлать глазки,
А дѣти въ неисходной ласкѣ
Шептать: „но это жъ… votre plaisire?“
Череповецъ! Пять лѣтъ я прожилъ
Въ твоемъ огрязненномъ снѣгу,
Гдѣ каждый реалистъ острожилъ,
Гдѣ было пьянство и разгулъ.
Что не учитель—Передоновъ,
Что не судеецъ—Хлестаковъ.
О, сколько муки, сколько стоновъ,
Наивно-жалобныхъ листковъ!
Давно изъ памяти ты вытекъ,
Ничтожный городъ на Шекснѣ,
И мой литературный выдвигъ
Замедленъ по твоей винѣ…
Тебя забвѣю. Вѣчно мокро
Въ твоихъ обѣльменныхъ глазахъ.
Пускай грядущій мой біографъ
Тебя разноситъ въ пухъ и прахъ!
О, Суда! голубая Суда!
Ты, внучка Волги! дочь Шексны!
