мѣстечку Островну, куда двинулись силы Мюрата, а принцъ Евгеній направился къ Витебску.
14 іюля занятъ былъ Полоцкъ маршаломъ Удино, а когда онъ былъ раненъ въ сраженіи, его мѣсто занялъ маршалъ Сенъ-Сиръ. Полоцкіе іезуиты въ продолженіе четырехъ мѣсяцевъ продовольствовали весь штабъ Удино, а потомъ Сенъ -Сира.
Передъ вступленіемъ Французовъ въ Витебскъ, произошла стычка на правомъ берегу Лучесы; Французы много потеряли: два генерала умерли отъ ранъ, убито 100 офицеровъ; не менѣе того фельдмаршалъ Барклай де Толли со всѣми войсками отступилъ къ Смоленску, мѣстныя власти, духовенство, купцы бѣжали въ Невель, а на слѣдующій день, 16 іюля, Французы вступили въ городъ. Въ этотъ же день торжественно въѣхалъ въ городъ Наполеонъ, окруженный маршалами и блестящею свитою. Сегюръ разсказываетъ, что вскорѣ по прибытіи въ Витебскъ Наполеонъ сказалъ: «Я здѣсь остановлюсь, ознакомлюсь съ мѣстностью, соединю корпуса моей арміи, дамъ ей отдохнуть и устрою Польшу.» Эта послѣдняя фраза разошлась по всему краю, ее повторяли во всѣхъ слояхъ общества, она сулила возстановленіе Польши въ древнихъ границахъ. Наполеону вѣрили, и все дворянство спѣшило жертвовать ему всѣмъ. Такъ понята была фраза «устрою Польшу», и не подлежитъ сомнѣнію, что Наполеонъ, произнося ее, имѣлъ въ виду эксплоатацію Польши, т. е. — изъ населявшихъ Бѣлоруссію Поляковъ извлечь наиболѣе пользы, сдѣлать изъ нихъ слѣпыхъ исполнителей своей воли. Такъ онъ и сдѣлалъ. Дворянство всецѣло предалось ему. — Не только дворяне, но и всѣ вообще жители Витебска и другихъ городовъ обязаны были принять присягу на вѣрноподданство императору Французовъ. Исполнившій присягу получалъ цвѣтную кокарду, которую обязанъ былъ носить на рукавѣ. У кого не было такой кокарды, тотъ подвергался всяческимъ оскорбленіямъ и побоямъ отъ солдатъ.
Наполеонъ 16 дней пробылъ въ Витебскѣ. Онъ оставилъ Витебскъ, укрѣпленный баррикадами, построенными по его же указаніямъ. Ихъ ставили поперекъ улицъ изъ высокаго остроконечнаго частокола, съ насыпнымъ землянымъ валомъ впереди. Даже храмы обращены были въ крѣпостцы: изъ окошекъ подѣлали амбразуры и въ нихъ ставили орудія.
Въ это самое время вице-король Евгеній находился въ Суражѣ, гдѣ была главная квартира его корпуса, занявшаго Велижъ, Порѣчье, Усвятъ и др.
Наполеонъ еще былъ въ Витебскѣ, какъ уже въ армій чувствовался недостатокъ въ нродовольствіи, слышался ропотъ, дисциплина была поколеблена, грабежи, поруганія храмовъ, всякаго рода насилія оставались безнаказанными. Мародеры и фуражиры разъѣзжали по деревнямъ, усадьбамъ и господскимъ домамъ. Кто былъ лично извѣстенъ высишмъ вождямъ или самому Наполеону, тотъ получалъ охранный листъ и залогъизъ нѣсколькихъ солдатъ. Но при отступленіи и охранные листы не помогали.
Мародеры и фуражиры забирали все съѣстное, вино, деньги. Они не довольствовались тѣмъ, что имъ предлагали сами хозяева, но производили формальные обыски, разбивали сундуки, комоды, шкафы, распарывали тюфяки, подушки, поднимали полы, ломали стѣны, если по звуку догадывались, что тамъ могло быть что нибудь замуровано, потомъ нападали на амбары, кладовыя, погреба и забирали все, что только попадалось подъ руку, забирали лошадей, скотъ, даже и птицъ.
Безпрестанные переходы войскъ, непомѣрныя требованія, своеволіе квартирующихъ солдатъ, грабежи мародеровъ довели до послѣдней крайности жителей. Фактъ, подтверждаемый очевидцами, что много было случаевъ, когда полдеревни вымирало съ голоду. Очевидцы разсказываютъ слѣдующій не лишенный значенія анекдотъ. Какой-то польскій генералъ, квартировавшій въ Могилевѣ, проходя мимо огорода, замѣтилъ старуху, которая, согнувшись, тщательно чего-то искала. Генералъ спросилъ ее, чего она тамъ ищетъ? — Та отвѣчала, что ищетъ, неосталось ли хоть чего нибудь изъ овощей послѣ грабежа Французовъ. Тогда генералъ спросилъ,
