Огарев Н.П.
С того берега
----------------------------------------------------------------------------
Н.П. Огарев. Избранное
М., "Художественная литература", 1977
----------------------------------------------------------------------------
Молчат. Топор блеснул с размаха,
И отскочила голова.
Все поле охнуло. Другая
Катится вслед за ней, мигая.
Пушкин ("Полтава")
На утесе на твердом сижу я и слушаю:
Море темное плещет, колышется;
И хорош его шум и безрадостен,
Не наводит на помыслы светлые.
Погляжу я на берег на западный -
И тоска берет, отвращение;
Погляжу я на дальний на восток -
Сердце бьется со страхом и трепетом.
Голова так и клонится на руки,
И я слушаю, слушаю волны - да думаю,
А что думаю - говорится вслух.
Не то оно песня, не то сказание.
Погляжу я на берег на западный, -
Вот что было там, что случилося.
Мерзлым утром рано-ранехонько
Выступали полки, шли по улице;
Громко конница шла, стуча копытами,
Мерно пехота шла, раз в раз, не сбивался;
Гул тяжелый несся от поступи.
Барабаны трещали без умолку,
Впереди несли знамя военное,
А на знамени орел сидит,
А орел - птица кровожадная!
И пришли полки, стали на площадь,
Середь улицы плаха воздвигнута.
За полками народу тьма-тьмущая;
Все на плаху глядят и безмолвствуют,
Тишина была страшная, гробовая.
Вот на площадь ввели двух колодников,
Что задумали подорвать кесаря;
Не хотели они орла кровожадного
Али ястреба, падалью сытого.
Вот ввели их, двух колодников,
А ввели их со солдатами,
А солдаты со саблями с обнаженными, -
Для двух скованных сила грозная!
И пришли они, два колодника,
По морозцу пришли босоногие;
Два попа им лгали милость божию.
И пришли они, два колодника,
А затылки у них острижены,
Топору чтоб помехи не было.
И надели на них, на колодников,
Покрывало черное на каждого:
За отцеубийство казнить их велено.
Да отец-то где ж, вы скажите мне?
Разве тот отец, кто казнить велит,
Кто казнить велит, а не миловать?
Ах, лжецы вы, лжецы окаянные!
Погляжу на вас да послушаю, -
Так с отчаянья индо смех берет.
И пошли на плаху колодники,
Шли спокойно они и безропотно,
Перед смертью только воскликнули:
"Эх! Да здравствует наша родина
И другая страна, столь любимая,
Где теперь мы слагаем головы,
А в любви к ней не раскаялись!"
И попадали обе головы.
И палач склад обе головы в мешок,
А безглавые тела повалил на телегу,
Повезли спозаранку к ночлегу.
И безмолвный народ по домам пошел,
Кто понурясь пошел с горькой горестью,
А иной был рад, что бог милость дал
Увидать на веку дело редкое.
Постояли полки, - делать нечего,
И пошли опять стройной выстройкой,
Только гул стонал от их поступи.
Впереди несли знамя военное,
А на знамени орел сидит,
А орел - птица кровожадная!
Кровожадная она и не новая:
В стары годы ее на знамени
Гордо-лютые носили римляне.
И у них был Брут, убил кесаря,
И была ему слава великая.
Да не впрок пошло убиение, -
Сам народ был раб, по душе был раб,
И пошли все кесари да кесари;
Много крови лилось человеческой...
Сказка старая, невеселая!
Погляжу я на дальний на восток:
Там мое племя живет, племя доброе.
Кесарь хочет ему сам свободу дать,
Хочет сам, да побаивается.
Если кесарь сам нам свободу даст,
Он не кесарь - новый дух святой!
Ну! да как же кесарю нам свободу дать?
У него все ж орел на знамени:
Дух святой являлся в виде голубя, -
А орел - птица кровожадная!
Верить хочется и не верится,
С думы сердце в груди надрывается.
И все жаль мне их - этих двух людей,
Что сложили свои головы
Так спокойно и так доблестно,
Перед смертью только воскликнули:
"Эх! да здравствует ваша родина
И другая страна, столь любимая,
Где теперь мы слагаем головы,
А в любви к ней не раскаялись!"
Моя песня - не просто сказание.
Моя песня - надгробное рыдание
По людям, убиенным за родину,
За любовь к воле человеческой,
По мученикам, по праведным,
Святой вольности угодникам.
Моя песня - не просто сказание,
Моя песня - надгробное рыдание:
Из груди она с болью вырвалась,
От глубокой тоски сказалася...
Ты лети ж, моя песня скорбная,
Через море, море шумное,
Долетай до людских ушей,
Пусть их слушают хотя-нехотя.
Кто в душе грешен - тот пусть бесится,
До него мне и дела нет;
А прямая душа - пусть прочувствует,
Горькой думою призадумается.
А не тронешь из них ни единого, -
Лучше ж, песня ты моя скорбная,
Потони ты в плеске волн морских,
Без следа развейся по ветру,
<1858, март - апрель>
ПРИМЕЧАНИЯ
Творческое наследие Огарева богато и разнообразно по тематике и жанрам.
В настоящем издании представлены в своих лучших образцах поэзия Огарева,
автобиографическая проза и литературно-критические статьи.
Тексты публикуются по изданию: Н. П. Огарев. Избранные произведения в
2-х томах. Вступительная статья В. А. Путинцева. Подготовка текста и
примечания Н. М. Гайденкова. М., Гослитиздат, 1956. В необходимых случаях
произведения сверены с автографами и последними прижизненными изданиями.
Внутри разделов: "Стихотворения", "Эпиграммы", "Поэмы", "Проза"
материал расположен в хронологическом порядке.
Даты написания даются в угловых скобках, если они установлены
предположительно по дате публикации произведения, по месту его создания или
по содержанию. Авторские даты, даты, проставленные рукой людей, близких
Огареву (чаще всего М. Л. Огаревой), и даты, установленные по письмам, в
которых стихотворения посылались Огаревым, даются без скобок.
Там, где даты написания одинаковы, произведения располагаются по датам
публикаций.
В примечаниях приняты следующие условные сокращения:
Лонд. изд. - "Стихотворения Н. Огарева", изд. Н. Трюбнера и Ко. London,
1858.
С того берега (стр. 268). - Впервые - Лонд. изд., с. 401-405. Название
заимствовано у Герцена. Как и Герцен в книге "С того берега", Огарев в своей
поэме противопоставляет "берега" - берег реакции и берег революции. В поэме
получили отражение события, связанные с покушением итальянцев Ф. Орсини и
Д.-А. Пиери на французского императора Наполеона III. Граф Феличе Орсини
(1819-1858) - выдающийся деятель итальянского национально-освободительного
движения. Был знаком с Герценом, восхищавшимся целеустремленностью и
мужеством Орсини. Видя в Наполеоне III главного противника объединения
Италии, Орсини без колебаний осуществляет покушение, кончившееся, впрочем,
неудачей. 13 марта 1858 года Орсини и Пиери были казнены. ...задумали
подорвать кесаря... - Наполеона III. Покушение было совершено в Париже 14
января 1858 года. Брут Марк Юний (85-47 гг. до н. э.) - римский политический
деятель, глава заговора против Кая Юлия Цезаря. Кесарь хочет ему сам свободу
дать... - В этих строках отражены иллюзии Огарева и Герцена, связанные с
Александром II и его отношением к крестьянскому вопросу. 
