В. В. Воровский. Фельетоны
Издательство Академии наук СССР, Москва, 1960
- Всю прессу обошло известие о протоколе, составленном самарской полицией по поводу бесчинств, обнаруженных в банях, принадлежащих отцу известного противника пьянства депутата Челышева и находящихся в заведовании самого депутата.
Пришли это мы с Иван Ивановичем в челышевские бани1, — заказали номер, пиво подать велели.
— Девиц доставить прикажете? — спрашивает номерной.
Переглянулись мы, Иван Иванович подмигивает:
— А ну, говорит, кутнем! Жены все равно не узнают!
Ну и кутнули.
Только это предрасположили мы себя — как вдруг стук в дверь, переполох, беготня.
Вскакиваем мы, как были, глядим, — а тут пристав, околоточные городовые, понятые!..
Скандал.
Составили протокол, записали нас, допросили номерных…
Пошли мы с Иван Ивановичем, стоим на улице и не знаем, что делать?
Идти домой — страшно: жены-то наши тае — с характером!
Пошли в трактир. Посидели. Выпили чаю.
Выходим на улицу — а уж весь город знает. Пальцами показывают. Стыдно!
Эх, Челышев, Челышев! Осрамил ты нас на всю Расею. А мы-то тебя депутатом выбирали, думали в случае нужды еще нас покроешь. На вот — покрыл одним срамом.
Кабинет депутата Челышева. Сам депутат сидит, развалившись в кресле, и читает брошюру: «О борьбе с пьянством». Слуга приносит письмо.
— Откуда это?
— А должно от управителя нашего, потому как из Самары.
— Почитаем.
Вскрывает и читает.
«Покорнейше доношу вам, Михаил Дмитриевич, что у нас тут одна неприятность пошла. Намеднись полиция, прознав, что у нас в банях идет продажа спиртного и отпуск девиц, нагрянула и, значит, первым делом протокол. Я уж так и этак: и знакомому околоточному подмигивал, и пристава на частный разговор отзывал — нет! Составили-таки. Особенно тут наши ребята подвели. Нонче народ, — одно слово, сволочь. Ванька номерной, тот, что все Сологуба2 читает, все рассказал про пития: и сколько берем (значит, что не менее 25 коп. за полбутылки без посуды), и как отпускаем, и сколько это за девиц полагается, и про на чаи, и разное. А Федор-банщик из второго этажа, который все писателя Кузмина3 в номере мыл, так и прочее выболтал. Это насчет того, как вы изволили жалованье им прекратить, да еще с них по 8 руб. в месяц взимать стали, чтобы, значит, на чаи, а с девиц себе зарабатывали. Другой бы за эти заработки ножки хозяину целовал, а этим прохвостам только бы даром хозяйский хлеб жрать, да забастовки устраивать. Все они, черти, и разболтали. Теперь не миновать штрафа. Я уже всюду бегал: и у адвоката был, и в сыскном долго беседовал, и даже к епископу Гермогену4 ходил — предлагал всей баней в „Союз“ записаться. Не помогает. Слишком, говорят, разгласили. Не знают, как быть. Может, вы, Михайло Дмитриевич, выручите? Вам слово стоит министру сказать, или запрос там, и все наладится!»
Депутат сердито смял письмо и почесал затылок.
— Тьфу, черт! Придется к Гучкову ехать. Он хоть и пьет, как все швейцарские адмиралы, зато власть большую имеет!
Идет заседание Государственной думы.
Обсуждается вопрос о проведении стратегической железной дороги в Токио через Персию и Китай.
Депутат Челышев говорит по этому поводу речь о вреде пьянства для неделимости империи.
— Подумайте, господа депутаты, что значит пьянство: идет, например, поезд из Петербурга в Токио. Воинский поезд — слава и цвет России (бурные аплодисменты справа). И вот машинист пьян (волнение справа). Или стрелочник пьян (волнение справа растет). Пьяный человек не может быть патриотом (справа недоумение). Пьянство то же самое, что поездка по океану — у обеих одни последствия. (Пуришкевич делает выразительный жест и громко смеется). Вот, например, Милюков… (гром аплодисментов справа и в центре, протесты слева. Оратор воодушевляется).-- Те, кто спаивает народ, разоряют страну… Вот я сейчас прочту вам точный расчет народных убытков от пьянства.
Председатель прерывает:
— Если вы хотите читать по записке, потрудитесь предъявить ее сначала мне.
— Извольте — я лоялен.
Председатель читает про себя и делает все более недоумевающее лицо.
— Позвольте, я ничего не понимаю (читает):
За номер с бельем — 75 коп.
1/2 бут. вина без посуды — 25 коп.
6 бут. пива — 90 коп.
Две девицы — 2 руб. —
Всего — 3 руб. 90 коп.
В зале хохот. Левая аплодирует. Правые волнуются. Гучков незаметно ускользает из залы5. Челышев стоит ни жив, ни мертв и едва лепечет:
— Это не здесь, это на обороте.
«Одесское обозрение»,
2 апреля 1908 г.
Фельетон перепечатывается впервые.
1 Челышев — октябрист, член Государственной думы от Самары, снискавший известность ретивого борца против пьянства: он неоднократно выступал в думе с пространными речами о вреде алкоголизма и мерах противодействия ему.
2 Сологуб, Федор (Тетерников, Федор Кузьмич, 1863—1927) — писатель-декадент. В. Воровский охарактеризовал произведения Сологуба как попытку отравить воздух «миазмами тления».
3 Кузмин, Михаил Алексеевич (1875—1936) — писатель-декадент.
4 Епископ Гермоген — реакционер, мракобес, активный деятель «Союза русского народа». В своих проповедях призывал к беспощадной расправе с участниками революции.
5 Гучков — лидер октябристов, партии, к которой принадлежал Челышев, — старался обычно «исчезать» при возникновении острых ситуаций в думе.