ТОМ XIII[править]
По-видимому, гг. социалисты-революционеры были твердо уверены, что их «доклад» международному Амстердамскому конгрессу[1] не прочтет решительно никто. Иначе трудно объяснить себе ту… развязность, с которой они в «Революционной России» жалуются на «клеветы наших (т. е. социалистов-революционеров) соперников», повинных в том, что в среде западноевропейской революционной социал-демократии наши «революционные авантюристы» пользуются самой незавидной славой.
«Западноевропейские социалисты… ознакомлялись с русскими делами до последнего времени крайне односторонне, почти исключительно из русских социал-демократических источников» («Революционная Россия» № 52). Во-первых, это неверно, ибо гг. социалисты-революционеры издают специально для «ознакомления» западноевропейской публики журнал на французском языке («Tribune Russe»), да и вообще, по части саморекламирования, не оставляют желать ничего лучшего. Русские читатели могут составить себе достаточное понятие об этом «социально-революционном» искусстве хотя бы по тому фейерверку и шуму, который герои «Революционной России» устроили по поводу занятия места «в семье социалистических партий». Так как международный конгресс не считает ни нужным, ни возможным входить в разбирательство истинной ценности и значения тех «партий», которые так или иначе примазываются к движению пролетариата, то социалисты-революционеры получили возможность… «петушком, петушком» бежать за победоносной колесницей отрицаемого ими только пролетарского классового движения. Вот только и всего. И говорить по этому поводу, что «мы заняли в семье социалистических партий место, соответствующее значению нашей деятельности, нашей программы и тактики», кричать о каком-то «торжественном (?) утверждении наших прав» по малой мере странно.
«Революционная Россия» в этом случае так же сознательно рассчитывает на простецов, как и тогда, когда она в доказательство пассования социал-демократии перед «историческим значением нашей борьбы, нашей тактики, существования нашей партии вообще» приводит… что бы вы думали? — что «социал-демократическая делегация не решилась и заикнуться перед конгрессом или перед его бюро о неутверждении полномочий нашей делегации». Как прекрасно известно Хлестаковым «Революционной России», еще до начала конгресса бюро постановило, что каждая организация сама проверяет свои мандаты, но… бывают случаи, что для «торжественности» и «нехотя согрешишь».
Если гг. социалисты-революционеры разводят такие «небылицы в лицах» перед русскими читателями, то понятно, что перед «мало знакомыми с русскими делами» западноевропейскими социалистами они еще меньше стесняются. Здесь «меру разуметь» и совсем уж не нужно! Правда, «Революци-онная Россия» сокрушенно доводит до сведения своих читателей, что «наши (соц.-рев.) попытки отвечать (в иностранной, особенно немецкой, социал-демократической прессе) на худшие вылазки против нас оставались втуне. Вежливо, „с социал-демократическим приветом“ извещали нас, что, к сожалению, по тем или иным причинам (не всегда было легко понять, по каким) редакция не считает удобным поместить наш ответ». И приписываются эти неудачи исключительно поездкам «Георга» (каково остроумие!) Плеханова в Цюрих к Бебелю. Но нам чудится, что дело обстоит гораздо проще и что «Революционная Россия» может спокойно перестать следить за поездками т. Плеханова. Нам думается: да уж не были ли «ответы» гг. соц.-рев. составле-ны так же… добросовестно, как составлен их «доклад» конгрессу? Не пото-му ли именно им было не всегда легко понять действительные мотивы «веж-ливых» отказов?
Что говорить! Своего противника, конечно, всякий может не понять или понять превратно, и потому, сознаемся откровенно, мы были крайне довольны, увидев «доклад» социалистов-революционеров. Теперь-то уж, конечно, все недоразумения рассеются, думали мы. Правда, мы, вообще говоря, не ожидали, чтобы гг. социалисты-революционеры ясно и определенно высказали свои принципы, по той простой причине, что «самая прекрасная девушка в мире не может дать больше того, что у нее есть». Но все же по одному вопросу, по крайней мере, по вопросу о «терроре», думали мы, социалисты-революционеры не преминут, конечно, вынести на «свет гласности», столь страстно призываемой ими, все, что только могут сказать в защиту своего «метода». И, признаться, мы ожидали, что правдивое изложение социалистами-революционерами их взглядов на террор навсегда излечит от некоторых симпатий к нему тех западноевропейских товарищей, в которых чувство непосредственной радо-сти по поводу всякого удара, нанесенного царизму, заглушает иногда голос политического разума. Русские «марксистообраэные софисты», по уверению «Революционной России», «боятся вмешательства революционного интер-национала в наши домашние споры». По этой-то именно причине они, веро-ятно, стараются помещать "систематически на столбцах «Neue Zeit», «Vorwärts», «Leipziger Volkszeitung» и др. фактические сообщения, заметки и статьи, словно только что сорвавшиеся со страниц «Искры». Напротив, «наша партия», партия социалистов-революционеров, «не страшится света гласности и всестороннего обсуждения своей тактики».
Итак, «русский читатель легко себе представит, в каком виде предстали перед западноевропейскими товарищами русские террористы»… после опубликования «доклада» партии социалистов-революционеров! Нам даже страшно стало, когда мы подумали, что маленький доклад одним ударом может разрушить то здание «предрассудков и предубеждений» против террора, которое мы так старательно созидали среди европейских товарищей своими «фактическими сообщениями».
Но страшен сон, да милостив бог. С авторами «доклада» случился странный казус: недосмотр, недоразумение, внезапный паралич памяти… что угодно, только, разумеется, не боязнь «света гласности». Как бы то ни было, однако, приходится с грустью констатировать, что «революционному интернационалу», по крайней мере до следующего конгресса, придется подождать печатного доклада о терроре «партии социалистов-революционеров». Ибо в докладе, представленном Амстердамскому конгрессу, об этом деликатном предмете не говорится ни слова, ну так-таки ни единого слова! Каков пассаж для любителей «гласности»! Каково посрамление для «идейных противников», распространявших «басни и инсинуации» насчет беспринципности социалистов-революционеров!
Нам вспоминается сцена в комиссии по вопросу о международном регулировании тактики, когда взял слово «гражданин» Рубанович; мы помним тот акафист святому террору, который нескончаемым потоком лился из его уст, вызвав, наконец, нетерпеливые восклицания со стороны «товарищей» и требование прекратить уклонение от темы со стороны председателя комиссии, тов. Трульстра. «Гражданин» Рубанович, слов нет, не прятал в карман «террора» своей «партии», и мы готовы были рукоплескать его откровенности и любви к «гласности». Но одна мысль охладила наш восторг. Ведь г. Рубанович разливался соловьем о терроре… после «Плеве», а «доклад» был написан и напечатан до «Плеве»! Признаемся, способ осведомления заграничных «товарищей» несколько своеобразный, но уж во всяком случае не «односторонний».
До «Плеве» — о «боевой организации» заявляется глухо лишь, что она «старается вести непосредственную революционную борьбу против царизма» (стр. 16 «доклада»), после «Плеве» — все «сказки» о терроре «уже почти рассеялись, благодаря лишь одному активному участию нашей делегации в Амстердамском съезде». До «Плеве» — в числе «деяний» партии пе-речисляется всеобщая стачка 1903 г. и крестьянский бунт 1902 г., но ни звуком не упоминается ни об одном покушении. Ни Балмашев, ни Гершуни, ни безвестные уфимские революционеры не нашли себе места на страницах «доклада». И гг. социалисты-революционеры имеют еще мужество жаловаться на «клеветнические выходки в деле Балмашева», не понимая, что ни один самый ярый враг террора не мог нанести худшего оскорбления смелому революционеру, чем «доклад» самих социалистов-революционеров! Партия, отрекающаяся от своих собственных «героев»! Партия, наскоро запихивающая их трупы куда-нибудь подальше, чтобы никто не увидел! Партия, «перед семьей социалистических партий» трусливо сторонящаяся (чтобы не скомпрометировали!) от тех, беззаветное самоотвержение которых только и скрашивает несколько всю неприглядную картину ее беспринципности! И все это с целью «торжественно» засесть в международном бюро! Какая милая картина! Какой ослепительный поток «света гласности»! Какая мужественная защита своих «принципов»! Это — до «Плеве». А после «Плеве», — о, после «Плеве» опять и «светлая память» Балмашева, и «геройская натура» Гершуни, и «самоотверженные борцы» 15 июля, — все это снова вытаскивается на свет божий, все это снова пойдет в ход, все это вдруг снова нужно, ибо на все это есть теперь спрос, а «спрос — господин предложения».
Маленький эпизод, но, кажется, беспримерный в истерии революционных партий. И, имея на совести свой «доклад», правдолюбы «Революционной России» осмеливаются еще бить себя в перси и исступленно вопить о «баснях и инсинуациях наших идейных противников»!
- ↑ Rapport du Parti Socialiste Révolutionnaire de Russie au Congrès Socialiste International d’Amsterdam. Août 1904.