Тоска по скандалу[править]
Про футуристов говорят: «скандалисты».
О, если бы это было так! О, когда бы они были скандалистами! Я бы, кажется, все им простил за хороший, настоящий скандал!
Что же нам и нужно теперь, в нынешнем нашем искусстве, как не катастрофа, не взрыв, чтобы смести, истребить все эти дряблые рифмочки, игрушечные фокусы-покусы мелкодушных эпигонов-эклектиков, последышей модерно-символизма.
Потому-то все так и кинулись к этим Маяковским, Бурлюкам, что возжаждали бурь и костров. О, если бы и вправду это были безоглядно-безумные гунны!
На нас ордой опьянелой
Рухните с темных становий —
Оживить одряхлевшее тело
Волной пылающей крови.
Потому-то все валом валят на их оргии, радения, шабаши, на знаменитую их «желтую кофту», и пускай хихикают над нею, но все же, хоть краешком глаза, взирают на нее с упованием:
— А вдруг закачает она рукава и начнет — направо и налево!
Втайне только о том и мечтают. Ведь нынче, в современном художестве, такая промозглая скука. Все изжевано, изжито, — сверху донизу. Неосимволизм, неореализм, реало-символизм, символо-реализм, — кажется, уже все перепробовали: одна надежда на желтую кофту! Выручай же нас, желтая кофта! Если в «Мире искусства», на выставке, все какие-то гробы поваленные, если ныне отцы декаданса понемногу засыпают, коченеют, становятся у нас на глазах каким-то живыми мощами, и даже Андрей Белый, недавний вулкан, теперь лишь дымит и чадит; если вот и Андреев для нас — не Андреев, и Бальмонт перестал быть Бальмонтом; если даже изумительный Блок где-то в забросе, на задворках; если все, что нам дала наша эпоха, что создано нашими же душами, стало нам до омерзения тошно, — то спаси же нас, желтая кофта!
Она, конечно, очень старается, но результаты пока неблестящие. Скандала настоящего нет. Так, какие-то скандальчики, мелкие. Разрисует себе лицо акварельками и ждет не дождется протокола, чтобы пойти под кран и умыться. Нет, это для меня недостаточно: нужно бы куда грандиознее. Спрос давно превысил предложение. У публики — жажда скандала огромная, а Бурюлки только глазами моргают. Разве такие в скандалисты годятся? Один из Бурлюков, Николай, вышел на эстраду конфузливо и вежливым таким голоском, будто даже в чем-то извиняясь, прочитал очень приятные стихи, шаркнув от застенчивости ножкой. Право, это даже обидно. Хорошие стихи нам ведь всякий напишет, — что за невидаль хорошие стихи! — от вас нам нужны ужасающие, сногсшибательно-скандальные, мерзостные! А если у вас таких нет, вы нам и даром не надобны. Шли бы себе к акмеистам!
Или вот Маяковский — кликуша, проклинатель, горластый. Казалось бы, вот скандалист прирожденный. Но вглядитесь: это лишь симулянт сумасшествия, транса, а на деле кропотливый шлифовальщик мозаически склеенных образов, такой же эпигон модернизма, как Эльснер, Курдюмов и проч.
А больше и нет никого. О Крученых даже говорить невозможно: это просто — пронырливый ноль, а Хлебников, подававший надежды, уже давно — графоман непробудный, старчески унылый, беспросветный.
Так и пропадает футуризм. Пропадает зря, неиспользованный. Сдать разве этих в запас и навербовать себе к осени новых?
Первая публикация: «Русское слово» / 03. 12. 1913.