Что сделано в России для просвещения народа и для славы отечества от времен Рюрика до Петра Великого[править]
В сочинениях иностранных авторов — Посевина, Олеария, Карлиля и прочих, писавших о России — находим множество противоречий, но все они согласно называют Россию страною непросвещенною, необразованною, дикою. Кто же сии люди, произносящие столь дерзкий, оскорбительный приговор? С чистою ли совестью они искали истины, чтоб открыть ее свету? Имели ль способы точно и обстоятельно разведать о том, что писали? Почти ни один из них не знал языка русского и отечественной нашей истории; сами повествователи по большей части были люди непросвещенные и грубые; почти все они, жив очень не долго в Москве, в четырех стенах комнаты, возвращались в отечество с теми ж предрассудками, с какими приезжали, и хотели выдумками прикрыть свое невежество. Чего ожидать от людей, которые обманулись в своей надежде, никакими пронырствами, никакими хитростями не могши склонить варваров к измене против союзников, к нарушению святой клятвы в наблюдении договоров, к отпадению от веры православной? Чего ожидать от людей, которые переселялись в Россию для достижения цели затейливых своих намерений, или для видов корыстолюбивых — но не получив удачи, с растерзанным сердцем уезжали обратно? Чего ожидать от людей, которые мечтали о своем могуществе — и побеждены россиянами? Чего наконец ожидать от людей, которые совсем не были в России — и писали о нравах и образе жизни россиян по сказаниям, соплетенным завистью и злобою? — Будем однако ж справедливы и признаемся, что иногда с пользою можно читать некоторых иностранных авторов, оставивших нам память о таких подробностях, которые старинным нашим летописателям казались недостойными внимания по своей известности, но которые для иностранцев были любопытны. Таким образом напрасно стали бы мы искать в Ливии и Таците того, что находим в Дионисе Галикарнасском и других греческих историках, описавших, например, одежду и оружие древних римлян.
Не раскрывая ни Герберштейна, ни Посевина, ни Олеария — ибо в них не найдем того, что для нас нужно — взглянем на ход и успехи образования русского народа, и справимся, точно ли Россия всегда покрыта была густым, непроницаемым мраком невежества? Вопросим нелицемерную Клио, что сделали российские монархи и незабвенные патриоты для просвещения своих подданных и сограждан.
Когда человек чувствует в себе побуждение действовать и трудиться не только для удовлетворения телесных нужд своих, но и для потребностей душевных, для образования умственных способностей, в то время он выходит из круга животных и занимает место, достойное своего назначения. Жители Новгорода следали шаг к просвещению, когда, наскучив безначалием, терзавшим республику, призвали на княжение знаменитых братьев варяжских, поручили им жребий свой, и от их мудрости ожидали порядка и благочиния в отечестве. Лишь только народ узнает сию потребность; лишь только попадет на мысль, что без начальника нет безопасности в обществе, нет счастья в жизни, тогда он знакомится с просвещением и становится на чреду образованных народов. Скоро новгородцы пожали плоды благоразумных своих начинаний. Рюрик утвердил могущество их так, что его преемники, Олег и Игорь, заботились уже не о безопасности владений, но о завоеваниях; удалились от стран холодного Севера и перенесли престол свой под благословенное небо Юга. Давно уже греки завели свои селения в провинциях, сопредельных с Россиею; колонисты имели беспрерывные сношения с отечеством своим, следственно не отставали в просвещении от жителей константинопольских. Князья русские, утвердив престол свой в Киеве, сделались соседами греков просвещенных и воинственных. Юное государство исполинскими стопами шествовало к славе и величию. Россия, едва ощутила бытие свое, уже посылает восемьдесят тысяч ратников для покорения новой столицы римской; едва стала на чреду образованных государств, уже налагает дань на побежденных греков и заключает торговые договоры с кесарем. Лев, проименованный философом, сидевший на престоле восточном, обязался русских купцов снабжать съестными припасами, и дозволить им беспошлиный торг в Царьграде. Нам неизвестно, по каким законам Россия тогда была управляема; но знаем, что они уже существовали: в статьях торгового договора между Олегом и кесарем упоминается о том ясно и определительно. Развалины древних чертогов Рюриковых свидетельствуют, что зодчество было в уважении у северных славян.
Великая княгиня Ольга сделала еще более для образования и просвещения народа. Она путешествовала по обширным своим владениям, назначала пошлины и подати, строила города и мосты, и таким образом облегчала средства к торговым сношениям россиян с народами чужестранными. Этого не довольно. Великая жена предпринимала путешествие даже в Константинополь, и, озаренная светом крещения, возвратилась в отечество со множеством людей мудрых и благочестивых. Она, во знамение православной веры, воздвигала кресты, созидала храмы, и неутомимо пеклась о распространении христианства, наук и художеств.
Перейдем к царствованию Владимира І, великого внука великой бабки. Может быть ни один монарх, ни один человек не имел большего права на титла святого и великого. Какой потребно было решительности для того, чтобы отважною рукою сбросить с себя тяжкие оковы суеверия, опровергнуть жертвенники идолов и заставить ослепленную толпу принять учение христианское! Подданные последовали его примеру и отреклись от суеверного закона своих предков. Владимир призвал из Греции мужей просвещенных для научения народа. Его супруга Анна, греческая княжна, много споспешествовала исполнению благодетельных, великих его начинаний. Он построил города и храмы, ободрил торговлю, распространил границы великого княжества и вознес его на такую степень просвещения, что весьма немногие государства в Европе тогда могли с ним равняться.
Заслуги великого Владимира пребудут незабвенны. Он завел училища для людей всякого состояния; определил к ним греческих наставников для обучения детей даже против воли родителей; издал учреждение для училищ, которое сделало бы честь самой просвещенной нации; содержал на своем жалованье мужей, искусных в греческом и славянском языках; поручил им перевести Библию и церковных писателей на язык отечественный; подлинники сих переводов приказал, украсив золотом, серебром и драгоценными камнями, положить в святых храмах, а списки с них раздавать народу. Скажем громко перед Европою, что россияне прежде всех новейших народов начали обрабатывать язык свой, и прежде всех племен славянских начали писать на нем хроники. Греческая грамматика вместе с религиею принесена в Киев из Константинополя. Язык славянский, образованный по греческому, приобрел новую гибкость, оборотливость богатство, великолепие и доброгласие. Даже правописание, которое у французов и немцев установилось только в прошедшем столетии, со строжайшею точностью наблюдено в наших церковных книгах: все народы славянского племени в них должны искать чистоты и изящества праотеческого языка. Какое Владимир имел попечение об устроении дел церковных, видим из его учреждения о власти митрополита и о десятине. Изящные искусства были предметом особливого его внимания. Зодчие, живописцы и писцы, находившиеся в службе его, имели обязанность не только созидать храмы и домы, не только писать изображения святых, не только переписывать книги, но и учить молодых россиян упомянутых искусствам. Он отправлял посольства в страны отдаленные, чтобы узнать веру их и законы, и с волжскими булгарами заключил торговые договоры.
Здесь патриот должен оплакать излишнюю нежность родителя в особе государя. Добрый Владимир слишком много полагался на братское детей своих единодушие, и не думал, что, разделив обжирное княжество Русское, положит начало войнам междуусобным и бедствию отечества. Однако ж и в смутные времена Россия имела государей, которые по примеру своих предшественников пеклись о славе и счастии народа. Ярослав І, сын великого Владимира, государь просвещенный, сам занимался чтением и науками. Он также призвал в Россию ученых мужей, которым поручил перевести греческие книги на язык славянский; сии переводы хранились в киевской церкви св. Софии. Он завел в Новгороде училища для воспитания трех сот юношей; написал учреждение о делах, подлежащих ведомству митрополита, которого поставил уже не по благословению патриарха константинопольского, но по избранию российских епископов; распространил христианство в Лифляндии, и положил основание Дерпту, названному Юрьевым; сочинил для новгородцев уложение, известное под именем Русской правды, которое может служить доказательством сколь человеколюбивы и снисходительны были россияне в отношении к чужестранцам. В царствование Ярослава Россия была уважаема в Европе; сильнейшие монархи были сопряжены с ним союзом родства и дружбы.
Скоро потом Анна, дщерь Всеволода І, учредила в Киеве в монастыре св. Андрея училище для воспитания девиц и научения их разным наукам и рукоделиям, женскому полу приличным. Ее современник, Ефрем, епископ переяславский, построил в епархии своей каменные бани и больницы для пользы общественной. В духовной великого князя Владимира Мономаха детям его находим кроткие христианские наставления о любви к Богу и ближнему; он советует им помогать бедным, не божиться, не обманывать, пещись о домашнем хозяйстве. Тогда не умели еще сочинять философских трактатов о должностях человека и гражданина, зато у каждого затвержена была пословица «кто не устоит в слове, тому будет стыдно». Сей великий князь написал о Всеволоде І: «мой отец сидел дома и умел на пяти языках изъясняться». Бессмертный Нестор, черноризец монастыря Киевопечерского, был первый российский летописатель. Его учености и трудолюбию обязано отечество сохранением знаменитых деяний монархов первобытных; его летописям обязана Россия своею древностью. Никакой народ в свете не имеет сокровища, столь драгоценного для сочинителя прагматической истории народной. Нестор писал на своем языке просто, чисто, ясно, даже иногда красноречиво; писал со всею исправностью, какой требует история, между тем как в прочих государствах Европы, ныне славящихся просвещением своим, едва ли были современные летописатели. Патерик, содержащий жития святых печерских, есть другой памятник Несторова трудолюбия. Сильвестр, епископ переяславский, двое неизвестных писателей, Симеон, епископ суздальский, и Иоанн, священник новгородский, продолжали русские летописи после Нестора. — Песнь о походе Игоря против половцев, изобилующая множеством красот пиитических, свидетельствует, что россияне и в сей части словесности превосходили всех своих современников. В двенадцатом столетии в Смоленске на княжеском иждивении учили юношей греческому и латинскому языкам. Михаил Юрьевич и другие князья разумели по-гречески и по-латыни. Особенно уважали науки князья Ярослав Галицкий, Роман Смоленский, Святополк Новгородский и Константин Всеволодович, великий князь белорусский. Ярослав Владимирович, князь галицкий, Андрей Юрьевич, великий князь белорусский, и другие, быв сопряжены родством с европейскими государями, вызывали в области свои иностранных художников и ремесленников.
Страшный Батый, хан татарский, пользуясь междоусобными распрями князей, опустошил большую часть России, наложил на нее тяжкое иго зависимости, но не истребил в жителях ее того мужества, которое некогда заставляло трепетать гордых соседей. Времена бедственные ознаменованы геройством Александра Невского и Дмитрия Донского. Первый поражал при Неве и озере Чудском лифляндских рыцарей, шведов и финнов; освободил Псков и взял дань с побежденных; отверг коварные предложения послов папы римского, который хотел соединить греческую церковь с латинскою и подчинить Россию своей духовной власти; другой рассыпал грозное Мамаево ополчение и проложил дорогу к совершенному освобождению отечества. Не будем удивляться, что просвещение не сделало успехов в России, когда народ стенал под игом татарского порабощения; но заметим, что если с одной стороны науки и художества приходили в упадок, то с другой россияне знакомились с вещами, которые до того времени были им неизвестны. Наши предки от татар научились бить монету и делать разные орудия; узнали новые роды пищи, одежды, домашних снарядов, оружий, зверей, растений и тому подобного. Российский язык обогатился многими словами, принятыми из татарского[1]. Посредством Лифляндии россияне вели торговые дела свои с Европою, и пышный Новгород принадлежал к союзу городов ганзеатических.
Родился человек великий, одаренный всеми способностями души и тела, потребными для того, чтобы свергнуть постыдное иго зависимости, угнетавшее Россию два века с половиною, — спаситель отечества и его славы, сильною рукою повергнувший страшного неприятеля, и указавший народу своему новый путь к образованию и просвещению: читатель произносит в сердце своем — это Иоанн Васильевич І. В цветущей юности приняв бразды правления, он скоро узнал, что соединенная только сила России избавит Россию от чуждого ига. Подчинив удельные княжества своей власти, он первый отважился презреть гордыню тирана; отважился идти на Орду, рассыпать неприятельские ополчения, и наложить дань, которую до тех пор цари капчакские сами получали от его предместников. Иоанн был менее счастлив в битвах с поляками и лифляндцами; не потому, что не имел довольно силы и мужества, но по недостатку знаний в военном искусстве, которое часто заменяет собою силу и многолюдство. Великий муже немедленно обратил внимание свое на просвещение народа. Из Италии — куда после покорения турками Константинополя переселились греческие науки и художества, и где нашли для себя спокойное пристанище — вызваны ученые и художники, из числа которых Аристотель Бононский оказал важные услуги высокому своему покровителю; под его надзиранием кремль распространен и обнесен каменною стеною, построены храмы и чертоги, и вылиты медные пушки. В царствование Иоанна найдены в России руды серебряные и медные; российские ремесленники под руководством иностранцев упражнялись в делании золотой и серебряной посуды; исправлены и вновь изданы многие полезные узаконения; переведены на славянский язык многие греческие книги жившим в Москве ученым греком Максимом, который сочинил грамматику для русских. Слава возвестила миру о делах Иоанна, и Максимиллиан император отправляет в Россию посольства для заключения дружеских договоров. Таким образом обычаи азийские соединились с европейскими, и россияне более и более знакомились с просвещением.
Внук его, царь Иоанн Васильевич, пошел по следам своего деда. Рожденный со счастливыми склонностями к подвигам бессмертным, возлюбивший с юных лет книжное учение, монарх помышлял не столько о распространении государства, сколько о просвещении своего народа. Казань и Астрахань преклонили колена; Польша, Литва, Лифляндия и Швеция трепетали перед победоносным Иоанном; неизмеримая Сибирь вместилась в пределах Российского царства. Для распространения успехов просвещения в своем отечестве он старался заключить дружеский союз с императором Карлом V и папою Григорием XIII, которые тогда управляли всею Европою. Царь знал, в чем состоит тайна политики, и умел понравиться императору и папе: первому было приятно дружеское предложение от сильнейшего монарха на Севере; второй льстился надеждою соединить греческую церковь с латинскою. К Карлу V отправлено было торжественное посольство для испрошения у него законоискусников, зодчих, разных художников и ремесленников. Более трех сот человек немцев решилось, оставив отечество свое, искать счастья в России; любекский магистрат, по действию завистливых лифляндцев, помешал сему переселению, и путешественникам велено не выезжать из Германии. Большая часть из них возвратилась в домы, а прочие другими дорогами прибыли в Россию.
Чрез посредство императора Рудольфа ІІ и папы заключен мир с Польшею. — Случай указал англичанам дорогу к Архангельску — и царь тотчас отправляет посольство в Англию для подписания торгового договора. Россиянам оказаны в Лондоне отличные почести; — от королевы Марии посланы к царю дорогие подарки. Тогда учреждены в России разные мануфактуры, введены художества, оживились науки, процвела торговля, и вновь устроенное бессменное войско готово было отражать неприятелей.
Иоанн Васильевич дозволил свободное исповедание вер, даровал иностранцам многие выгоды и преимущества, и всячески старался привлекать их в царство свое, желая ускорить ход народного просвещения. Ничто не могло укрыться от его проницательности; из любви к полезным знаниям он вел очень долгий разговор с бывшим тогда в Москве при польском посольстве теологом Иваном Рокитою о секте богемских братьев. Великий монарх, возведший Россию на степень земных царств, движимый христианским благочестием, не стыдился исправлять должности церковнослужителей во святых храмах. Если кто вздумал бы приписывать сие обстоятельство более слабости и суеверной боязни, нежели истинной набожности, тому советуем прочесть письмо сего монарха к св. Гурию, архиепископу казанскому. «Господь на судище своем не спросит — пишет мудрый государь к святому мужу — как вы долго молились, как много постились, как чинно пели в храм; хотя все сие и похвально, но спросит, сколько явили милости бедным, сколько научили» и проч.
Царь Иоанн Васильевич сделал для наук и словесности более, нежели великий дед его. По невежеству писцов вкралось множество ошибок в церковные книги; монарх повелел рассмотреть их и исправить; а чтобы навсегда сохранить чистоту текста, по примеру государств чужестранных, с помощью ученого митрополита Макария учредил в Москве книгопечатню. Первая книга, вышедшая из тиснения, была — Апостол. Далее государь повелел, чтобы живописцы писали святые образа с хороших подлинников, а не по своему воображению. В 1551 году собран был духовный собор. Определения сего собора составляют особую книгу под именем Стоглав, которая однако ж не была напечатана. Когда князь Константин Острожский предпринял издать Библию на славянском языке, царь не только послал к нему древние рукописи славянских переводов, но и отправил искусного типографщика московского Ивана Федорова[2]. Великий муж обратил внимание свое на законодательство и гражданский порядок. Судебник, Таможенный устав, Губная грамота и другие законы, изданные в его царствование, свидетельствуют, что царь Иоанн не в одних только завоеваниях полагал славу и благоденствие отечества. Он имел намерение учредить школы в Новгороде и Пскове для обучения россиян латинскому и немецкому языкам. Вспыльчивость и излишняя строгость — следствия темперамента и воспитания — подали причину назвать его Грозным; завистливые иностранцы старались очернить его в потомстве именем тирана: но беспристрастный дееписатель прежде, нежели произнесет о нем решительный приговор, должен определить цену его справедливости, мудрости, щедрости в награждении заслуг и особливо неусыпным попечениям о просвещении и благоденствии отечества. Петр Великий признавался, что почитает для себя отличною честью идти по следам царя Иоанна Васильевича. После сего нужны ли свидетельства многих писателей, которые стараются смыть пятно жестокости?…
Что сделано в России для просвещения народа и для славы отечества от времен Рюрика до Петра Великаго / [По материалам речи Ф. Г. Баузе «Oratio de Russia ante hoc saeculum non prorsus inculta…» 1796 г. с доп. М. Т. Каченовского] // Вестн. Европы. — 1806. — Ч. 25, N 1.
Что сделано в России для просвещения народа и для славы отечества от времен Рюрика до Петра Великого[править]
Федор, сын и наследник царя Иоанна Васильевича, по причине слабости своей, вверил кормило управления государством своему шурину, Борису Федоровичу Годунову. Не упоминаем о поступках, подлежащих суду Всеведущего, перед которым открыты тайны помыслов и деяний человеческих: не исследование, но повествование несомнительных происшествий есть предмет нашего занятия. Мы не намерены судить мужей незабвенных в истории образования российского народа; хотим исчислить заслуги, оказанные ими отечеству. Если Россия укреплялась, благоденствовала и процветала под скипетром царя Федора Иоановича, то всем сим она обязана Годунову. Его ум, быстрый и проницательный, его необыкновенные дарования и сведения, его глубокая политика, его качества душевные, перед которыми ничего не значило само величие сана — удивляли Европу, и обратили к нему взоры и сердца россиян. В сие время Сибирь совершенно покорена и навсегда присоединена к царству Русскому; возобновлено перемирие со шведами и поляками; построены новые города; учрежден в Москве престол патриаршеский.
Когда Рюриково поколение, управлявшее Россиею более семи сот лет, пресеклось, любовь народная поднесла царский венец Борису — и Борис в короткое время своего царствования успел оправдать выбор народа.
Крымские татары набегами беспокоили южные пределы России. Борис мудростью своею умел поселить в них такой ужас, такое высокое мнение о силе и величии царства Русского, что хищники долго не могли отваживаться нападать на его владения.
Подобно предшественникам своим, царь Борис особенно старался распространить просвещение в России. Он принял в службу свою солдат чужестранных, и дозволил им не только носить платье по их обычаю, но даже отправлять свободно богослужение веры, ими исповедуемой. Лифляндцам, которых взял в плен царь Иоанн Васильевич, даровал свободу; повелел отпустить им без процентов деньги из казны своей, для оживления торговли; выгоды торговых голландцев сравнил ее с выгодами англичан; восстановил и распространил преимущества городов ганзеатических.
Еще в царствование Федора Иоанновича искусства получили новые успехи в России. Андрей Щохов, природный россиянин, вылил две большие пушки, которые и теперь еще своею величиною удивляют охотников до редкостей[3]. Но науки приобрели несравненно более от попечений Бориса Федоровича. Он призвал в Россию врачей и аптекарей; назначил славному английскому математику Иоганну Дее десять тысяч рублей годового жалованья за научение царевича. Ему хотелось вызвать из Германии, Англии и Франции многих ученых мужей для образования российского юношества. Семнадцать молодых россиян было отправлено в чужие края для изучения языкам и искусствам; над пятью из них поручено надзирание Любекскому магистрату, а трое служили при дворе Карла IX, короля шведского.
Он поручил сделать первую географическую карту Русского царства, которая вырезана была в Голландии, и после смерти Годунова поднесена царю Михаилу Федоровичу.
Слава о мудрости и деяниях Бориса распространилась в Европе, и сильные монархи вменяли себе в честь иметь его своим родственником. Два знаменитые принца, Густав Шведский, и Иоган сын Христиана ІV, короля датского, старались получить руку прекрасной Ксении, его дщери. Почти все чужестранные государи искали его дружбы. Послы из Англии, Дании, Швеции, Польши, из Турции, из Персии, от римского императора, от папы, от крымских ханов, с благоговением стояли пред его престолом, и цепенели от изумления, взирал на величие царя русского и пышность двора его. Любовь к народу, ум и щедрость Бориса обнаружились во всем блеске своем, когда, во время двухлетнего голода, он питал бедных. Другой, менее дальновидный, государь в подобном случае заботился бы только об отвращении народного бедствия: Годунов нашел средства самое несчастие обратить на пользу художеств. Народ не только не умирал от бездействия и голода, но имел работу, получал за нее плату, и был доволен. Иван Великий, Грановитая палата и многие другие пышные здания, Смоленская крепость и построенные города — суть памятники ума Борисова, его щедрости и любви к народу.
После его кончины государство претерпело ужасные бедствия. Безначалие воздвигло престол свой в России; враги внутренние и внешние терзали отечество, и едва-едва не уничтожили всего, что ни было сделано для его благоденствия в продолжение многих столетий.
Провидение избрало Михаила Федоровича Романова для занятия осиротевшего престола, для избавления царства Русского, для распространения успехов народного образования. Сей монарх, сопряженный союзом родства с древними великими князьями и царями, был кроток и милостив, мудр и искусен, был друг тишины и порядка; охотно выслушивал советы и наставления, а особливо от патриарха Филарета, своего родителя. Быв уверен, что благонравие и просвещение там только распространяются и успевают, где благодатный мир покоит граждан, он тотчас приступил к восстановлению спасительного порядка в государстве; заключил мир со шведами и поляками; для удержания крымских татар от набегов, южные пределы России укрепил окопами.
Тогда уже можно ему было направить все внимание свое на успехи народного образования, которым, как известно, весьма много способствует торговля и сообщение с государствами чужестранными. Для того царь Михаил отправлял посольства в Данию, Турцию, Персию и даже в Китай; принимал благосклонно иностранцев, а особливо немцев, оставивших свое отечество — которое тридцать лет было опустошаемо войною за веру — и принесших в Россию свои художества, промышленность и образованность; по примеру венценосных своих предшественников, дозволил сим пришельцам свободно отправлять богослужение по их исповеданию. В его благодатное царствование искусство врачевания начало быть истинно полезным в России; для отвращения злоупотреблений и для наблюдения порядка, учрежден аптекарский приказ, которому поручено иметь в своем ведомстве всех врачей и аптекарей, и печься о сохранении здоровья городских жителей. Царь Михаил восстановил книгопечатню, разрушенную поляками. В Москве и Киеве изданы многие, а особливо церковные, книги на славянском и российском языках. Стоит только справиться с Опытом исторического словаря о российских писателях, и с Каталогом о книгах и рукописях, хранящихся в библиотеке Императорской академии наук, чтоб увидеть и удостовериться, что в шестнадцатом столетии россияне сочиняли книги и занимались науками. Сюда принадлежат: Православное исповедание веры соборной и Апостольской церкви восточной, над переложением которой трудился ученый митрополит Киевский Петр Могила, — Старинный, военный устав ратных, пушкарских и других дел, касающихся до военной науки, — Лексикон славенороссийский и многие другие. Слава великого монарха живет в потомстве, живет в делах его преемников, возведших отечество на ту степень образованности и просвещения, на которой оно теперь находится.
Алексей Михайлович на шестнадцатом году от рождения вступил на престол отеческий. Сей монарх, воспитанный по приличию высокого сана своего и назначения, получил в удел от природы кроткие добродетели родителя, и любовь ко славе военной, которая одушевляла царя Иоанна Васильевича. По укрощении мятежей народных в Москве, Новгороде и Пскове, царь начале помышлять о возвращении земель, которых Россия лишилась в смутные времена раздоров, нашествия поляков и шведов. Он завоевал Белоруссию и Литву; присоединил к обширному своему царству Киев, древнюю столицу великокняжескую, со многими другими городам Малой России; присутствовал на приступах и сражениях, и заслужил несомнительное право стоять наряду с венценосными героями. Военные упражнения не препятствовали ему в тоже время печься о внутреннем управлении государства и о просвещении народа. Он ободрил земледелие, учредил фабрики и мануфактуры, распространил торговлю, населил степи по Волге и Каме полоненными польскими, литовскими и татарскими семействами. В его царствование учреждены близ Москвы рудокопные заводы, и в первой раз выбиты рубли и полуполтинники.
Великий муж помышлял о заведении в России мореходства и флотов; судьба предоставила сыну его, Петру Первому, произвести в действо сие намерение. Он повелел голландскому корабельному капитану, Давиду Буттлару, построить на Оке фрегат, названный Орлом, и многие другие суда меньшего сорта. Если бы злодей Разин не истребил сей небольшой флотилии, которая спустившись вниз по Волге плавала уже на Каспийском море: то Орел, не ботик, считался бы дедом российских флотов.
Следующее обстоятельство показывает, какое уважение царь имел к справедливости и достоинству сана венценосцев. Кромвель, после низложения и казни несчастного короля Карла I, отправил ко двору московскому посольство для объявления о перемене правления, и для того, чтобы напросить продолжение дружеских сношения между обоими народами. Когда все монархи Европы не постыдились признать похитителя верховной власти в достоинстве протектора Англии — царь Алексей не скрыл праведного своего негодования, не принял послов Кромвелевых, и оказал великодушную помощь Карлу II, изгнанному из отечества.
В царствование Алексия Михайловича науки более и более укреплялись в силах: ибо царь был не только герой победоносный, но и законодатель по части гражданской и духовной. Он повелел вновь напечатать в Москве Острожскую Библию, исправленную и умноженную; по совету патриарха Никона, предпринял издать церковные книги, сличив их с греческими подлинниками и исправив вкравшиеся погрешности; не пощадил большой суммы на покупку в Греции, а особливо на горе Афонской, около пятисот рукописей, которые до сих пор хранятся в библиотеках святейшего синода, увидев, что Судебник царя Иоанна Васильевича по обстоятельствам тогдашнего времени уже не соответствовал своему назначению, повелел составить уложение на основании правил святых отцов, узаконений греческих императоров, прежних законов российских, а особливо указов царя Михаила Федоровича и боярских приговоров: изо всех сих источников взято было только то, что приличествовало тогдашнему времени. Для церковного управления издана Кормчая книга, или правила всех вселенских и поместных соборов, которая почти вся переведена с греческого. Наименуем еще несколько книг, сочиненных в благословенное правление Алексеево: Торговый устав Московского государства, — Книга Урядник, или новое устроение чину сокольничья, — Устав корабельный, — и Право воинского поведения Генералам, и средним, и меньшим чинам, также рядовым солдатам, выходили одна после другой под непосредственным надзиранием самого царя Алексея. Некоторые из них напечатаны; но все в рукописях хранятся в библиотеке Санкт-Петербургской Академии наук.
Многие книги переведены с языков чужестранных. Сюда принадлежат: Учение и хитрость ратного строения пехотных людей, и Беклерова Архитектура; первая с гравированными рисунками напечатана в Москве 1647 года; вторая в рукописи хранится в Академической библиотеке. Далее: Анфологион, то есть цветословие содержащее в себе избранные места из сочинений святых отцов и греческих философов; Славянская грамматика, изданная в первый раз в Вильне ученым монахом Мелетием Смотрицким, потом снова напечатанная в Москве с предисловием и прибавлениями Грека Максима. Тогда же введена Геральдика присланными от Императора Фердинанда II учеными мужами, для приведения в порядок гербов разных российских провинций.
Царствование Федора Алексеевича было кратковременно, но обильно знаменитыми деяниями. Он вел счастливую войну против турков, и обеспечил царство от набегов татар крымских; украсил Москву многими каменными зданиями; исправил внутреннее благочиние, которое успехами своими обязано его родителю; выписал прекрасных лошадей, и привел в лучшее состояние конские заводы; повелел ставить столбы для показания меры в дорогах и расстояния городов; ввел в употребление, вместо старинного русского платья польское, которое гораздо красивее и выгоднее; основал в Москве Заиконоспаское училище, и даровал ему многие преимущества; страстно любил музыку и стихотворство. Он сделал полезную перемену в церковном пении и в самых нотах, которые прежде были не что иное, как крючки, написанные над словами, уважал людей ученых, а особливо наставника своего Симеона Полоцкого, переложившего Псалмы Давидовы в стихи русские. Сей почтенный муж проповедовал в церкви Божие слово наизусть, и сверх того написал несколько драм для театральных зрелищ, для которых содержание брал из священной Истории Ветхого и Нового Завета. Нисколько рукописных календарей, хранящихся в Санкт-петербургской Академической библиотеке, и Удобное считание для пользы продающих и покупающих, служат доказательством, что в то время занимались и математическими науками. История была предметом упражнений киевского архимандрита Иннокентия Гизеля, который сочинил и издал Синопсис.
Самое важнейшее благодеяние, оказанное царем Федором отечеству, состоит в уничтожении местничества. До того времени люди знатной фамилии обыкновенно впитывали родословную и заслуги предков своих в так называемые Разрядные книги. Дворянин стыдился служить под начальством другого дворянина, хотя чином и собственными заслугами старшего, но менее знатного породою. В Дневных записках о происшествиях при дворе московском находим, что весьма часто доходили до царя жалобы от чиновников, которые почитали себя обиженными несоблюдением местничества. Вместо того, чтобы немедленно исполнить возложенное препоручение, не терпящее ни малой отсрочки, чиновник наперед справлялся с своими разрядными книгами, сравнивал достоинства и заслуги своих предков с достоинствами и заслугами предков своего начальника, и заводил тяжбу. Многие знатные дворяне, ссылаясь на сие обыкновение, отказывались от военной службы; нередко в самом войске во время походов происходили по сему случаю многие неудобства и замешательства от ослушности. Царь Федор поручил боярину князю Василию Васильевичу Голицыну учредить лучший порядок в войске. Голицын, муж славный своего века — тот самый, который по кончине Федора представлял весьма важное лицо, и которого иностранцы называли Великим, — увидел, что не можно приступить ни к какой полезной перемене до тех пор, пока не будет уничтожено вредное местничество, и донес о том государю. Царь Федор Алексеевич, одобрив мнение умного боярина, повелел собрать все находящиеся в России разрядные книги, и в присутствии патриарха, духовенства, двора и знатнейших чиновников, сжег оные. Слова, произнесенные при сем случае монархом, достойны остаться в памяти потомства: «Преимущества и высокие чины получаются не по знатности рода, но по собственным заслугам».
В таком состоянии ПЕТР нашел государство, когда принял бразды правления. Много, весьма много было сделано; но оставалось сделать еще более, гораздо более. — Он решился и изумил вселенную. Не боясь никаких опасностей, преодолевал все препятствия, Великий сильною мышцею извлек народ свой из мрака суеверия и предрассудков; поставил его на степень образованности и просвещения, которые своим блеском ослепляют завистников.
Вместе с восемнадцатым столетием начался новый период в истории образования и просвещения российского народа — предмет обширный и богатый содержанием, для описания которого требуются: более нежели посредственное дарование, вкус, знания и опытность.
На первый случай можно бы удовольствоваться кратким обозрением вообще просвещения и в особенности успехов литературы и изящных наук в России, в продолжение истекшего столетия. Конечно, не нужно было бы вычислять все сочинения и переводы — от писем Эрнеста и Доравры до Разбойников в подземелье Кутанского замка — ибо содержание сего обозрения, и без кучи всех напечатанных и перепечатанных книг, составило бы немалую тетрадь. Учреждение верховных мест правительствующих, заведение академий, университетов и других важнейших институтов, построение флотов, сооружение великолепнейших зданий, открытие каналов, поселение колоний, учреждение орденов, издание законов, распространение торговли, эпохи русской литературы, и другие достопамятности должны входить в состав предполагаемого обозрения.
Что сделано в России для просвещения народа и для славы отечества от времен Рюрика до Петра Великаго: (Окончание) / [По материалам речи Ф. Г. Баузе «Oratio de Russia ante hoc saeculum non prorsus inculta…» 1796 г.] // Вестн. Европы. — 1806. — Ч. 25, N 2.
- ↑ Напр. деньга, полушка, алтын, арбуз, дыня, колпак, кафтан, кушак, кирейка, сарафан, сундук, фонарь, фарфор, бумага, ям, барабан, казак и проч.
- ↑ Первая на славянском языке Библия напечатана в городе Остроге, что в Волынской губернии; теперь весьма трудно найти ее.
- ↑ Пушки сии, Аспид и Троил, стоят в Кремле. В первой весу 370, во второй 430 пуд. — Единорог, в котором весу 779 пуд, вылит при царе Алексее Михайловиче.