Демосфен, сын Демосфена, афинский государствен. деятель и писатель IV века; происходил из Пэанийского дема, род. ок. 384 г. до Р. X. Он был сыном богатого человека, но отец его рано умер, а недобросовестные опекуны растратили состояние. Это обстоятельство сыграло весьма важную роль в дальнейшей судьбе Д.: уже в молодые годы ему пришлось вникнуть в вопросы права и начать процесс с опекунами; это в конце концов привело его к карьере адвоката. Д. получил образование не большее, чем то, которое обычно получали афинские юноши того времени, принадлежавшие к среднему классу; затруднительное материальное положение семьи не дало возможности получить большего. Однако, Д. в молодости много читал. Предстоящая тяжба с опекунами заставила Д. обратиться к изучению гражд. права и судебного красноречия у знаменитого афинского адвоката того времени Исея. По преданию, на Д. очень сильное впечатление произвели также речи государственного деятеля времен его юности Каллистрата. Нет сомнения, что Д. старательно готовился к карьере оратора и адвоката (анекдоты о том, как он, стараясь улучшить свое произношение, говорил речи, имея камешки во рту, как он укреплял голос восхождением на горы и т. п.). По достижении совершеннолетия (18 лет) и отбыв 2-летний срок воинской повинности (эфебия), Д. начал процессы со своими опекунами. От этих процессов сохранилось пять речей Д. Есть основание думать, что Д., по крайней мере в известной части, выиграл процессы (363—362 г.). Однако, состояние его было расстроено, и он должен был зарабатывать хлеб личным трудом, профессией адвоката. Впрочем, современный термин „адвокат“ лишь отчасти подходит к профессии Д. Он редко сам выступал на суде, а лишь изготовлял речи для тяжущихся (был так наз. логографом). Довольно значительное количество подобных речей Д. дошло до нас. Кроме того, Д. добывал средства и обучением молодых людей праву и судебному красноречию. — Постепенно от „адвокатской“ деятельности Д. перешел к политической. Как бы переходом послужили политические процессы, в которых Д. стал выступать уже в 350-х годах (напр., в 355/4 г. — против Лептина).
Настоящая политическая деятельность Д. начинается с 352 г. и почти целиком направлена на борьбу с аггрессивными планами Филиппа Макед. К этому времени Филипп захватил уже целый ряд греческих поселений на Фракийском побережье (Амфиполь, Пидну и проч.) и грозил другим, в том числе значительному городу Олинфу. Д. выступает со своей первой „филиппикой“ и с „олинфиками“, стремясь возбудить афинян к борьбе против македонской опасности. Однако, афиняне действовали не энергично: в 348 г. пал Олинф, а в 346 г. афиняне заключили даже мир с Филиппом („Филократов мир“). Д. в эту эпоху настолько выдвинулся, как политический деятель, что принимал участиe в посольствах к Филиппу по поводу заключения мира; впоследствии он обвинял Эсхина и других участников посольства в том, что они были подкуплены Филиппом (речь „О недобросовестном посольстве“ 343 г.).
Борьба партий в Афинах принимает особенно страстный характер. С одной стороны, мы видим македонскую партию; ее сплачивало стремление к миру, как внешнему, так и внутреннему, которого не могло дать разлагавшееся афинское государство; она состояла преимущественно из афинской буржуазии (см. Греция, XVI, 610/11). Но вполне естественно, что большинство членов афинской демократии не могло примириться с утратой самостоятельности: создалась большая антимакедонская партия, по составу очень демократическая; во главе ее стал Д., в эту эпоху сделавшийся как бы руководителем афин. политики. Деятельность Д. после Филократова мира была, гл. обр., направлена на организацию союза греч. государств против Филиппа. Д. лично объезжал государства Пелопоннеса для этой цели (344 г.). Союз организовался (342—1), но недостаточно прочный и обширный, чтобы остановить успехи Филиппа, который делал новые завоевания, особенно на севере. В 338 г. наступил кризис: Филипп разбил афинян и их союзников при Херонее. Дело антимакедонской партии было проиграно: Афины должны были войти в состав союза греческих государств, организованного Филиппом, а Д. устраниться от активной политики. Враги его подняли голову. Когда его приверженец Ктесифонт — быть может, не очень своевременно в виду общественного настроения — возбудил (336 г.) вопрос о награждении Д. за заслуги перед отечеством венком, Эсхин обвинил Ктесифонта в незаконности его предложения. Возник процесс, очень затянувшийся, направленный по существу против самого Д. Лишь в 330 г. Д. своей блестящей речью „О венке“ одержал победу над Эсхином. — Смерть Филиппа в 336 г. не улучшила положения антимакедонской партии. Напротив, в конце царствования Александра, из-за процесса Гарпала, скрывшегося в Афины с сокровищами, украденными из казны Александра (325—4 г.), в самой этой партии произошел раскол: Д. стоял за выжидательную тактику по отношению к Александру, а Гиперид — за активную борьбу. Усилия македонской партии и группы Гиперида привели Д. к тюремному заключению, откуда он бежал (324—3 г.). По смерти Александра Д. верпулся в Афины, был встречен с триумфом и принял деятельное участие в борьбе с наместником Македонии Антипатром („Ламийская война“), но и на этот раз дело афинян было проиграно. Д. бежал на о. Калаврию, где пред лицом воинов Антипатра умер от принятого им яда (322 г.).
Политическая деятельность Д. подвергалась весьма различной оценке в историографии. Некоторые историки (А. Шефер, Дж. Грот) восхваляли Д., видели в нем защитника настоящих эллинских идеалов, другие (Дройзен, Белох), наоборот, усматривают в нем близорукого политика, отстаивавшего заведомо безнадежную мечту спасти независимость разлагающейся политической формы (государства-города, см. Греция, XVI, 608/09) и боровшегося против новых форм: большого эллинского государства под главенством Македонии. Становясь на историческую точку зрения, мы, конечно, не можем винить Д. в том, что он отстаивал независимость Афин и др. греческих общин: ведь и его противники руководились не сознанием того, что государство-город гибнет, а отстаивали личные или классовые интересы, находившиеся в коллизии с этой политич. формой. Д., как и многие его современники, не мог помириться с подчинением внешней силе, чуждой национальности и стойко боролся за независимость родины, рискуя собою. И если в борьбе с политич. противниками Д. не останавливался перед искажением истины, то ведь это делали в еще большой мере его противники.
В истории греческой литературы Д. занимает очень видное место. В области судебного красноречия он близко примыкает к школе своего учителя Исея: это то же простое, серьезное и логичное изложение дела. Но особенно выделяются политические речи Д. Вместе с Исократом Д. является основателем этого литературного вида. В V и первую пол. IV в. политич. речи произносились, но обычно не издавались в свет как литературные произведения. Д. изданием своих произнесенных, а иногда и не произнесенных речей создал публицистические произведения, связанные с тем или другим определенным политич. моментом. Издание речей служило ему тем, чем служат журнальные и газетные статьи современным политич. деятелям: Д. говорил более широкой аудитории, чем та, которая могла его слушать в момент произнесения речи. — Политическое красноречие Д. — деловое, логичное, но в то же время страстное, лишенное риторических украшений, рассчитанных эффектов, но блещущее нередко сарказмом и образностью. Особенно Д. умеет сосредоточивать слушателя или читателя на одной идее не рассеивая внимания, а направляя его непрерывно на главную мысль речи.
До нас дошло 60 речей, приписываемых Д., но из них только ок. 40 подлинных. Рукописи речей довольно многочисленны. Лучшие издания — Диндорфа, Бласса; олинф. речи — Реданца. Переводы: „Речи Д.“, пер. Ф. Г. Мищенка, вып. 1, 1903 (первые 9 речей — „олинфики“, „филиппики“ и проч.); „Речь Д. о венце“, пер. К. Нейлисова, 1887. См. A. Schäfer, „D. und seine Zeit“, томы 1—3 (2 изд., 1885/7); Blass, „Die attische Beredsamkeit“, 3-й т., 1 ч. (2-е изд., 1893), a также труды по истории Греции, указ. в т. XVI, 542.