Коменский, Ян Амос (род. 28 марта 1592 г. в Нивнице в Моравии, ум. 15 ноября 1670 г. в Амстердаме), один из величайших педагогов. Длинная, богатая драматическими перипетиями и глубоким внутренним содержанием жизнь К. совпала с интересным, но в то же время тяжелым и полным контрастов периодом истории. Это был период искренней, развившейся под влиянием идей Бэкона веры в чудодейственную силу положительного знания и в то же время период мистических чаяний у одних, глубокого невежества и огрубения нравов, под влиянием 30-летней войны, у других; период беззаветной борьбы за религиозную правду и — отвратительного мародерства солдат. К. развивался и действовал отчасти в связи, отчасти вразрез с духом времени и характером своей среды и положения. Почти самоучка, он обладал не только разносторонним, но и глубоким образованием. Вечный странник на земле, он написал больше, чем самый плодовитый автор, работающий в тиши кабинета. Епископ гонимой секты, он ратовал за соединение всех христианских церквей в вере и любви. Дитя века ожесточенных войн, он с пророческим жаром проповедывал мир и наступление тысячелетнего царства мира. Он глубоко верил в неизбежность его наступления, но эта вера заставляет его не успокоиться, а непрестанно работать. Семья К. принадлежала к общине „моравских братьев“, близкой по духу гусситству. Рано оставшись сиротой, он лишь на 16 году поступает в латинскую школу в Прерау, затем усиленно работает в университетах Герборна, особенно Гейдельберга. В 1614 г. он — учитель в школе в Прерау; здесь появляется его первое педагогич. произвед. „Grammaticae facilioris praecepta“. В 1616 г. становится священником в Фульнеке, продолжая работать в школе и для школы. После разрушения Фульнека в 1621 г., К. до 1628 г. должен скрываться в глухих местах у разных покровителей. В эти тревожные годы он пишет на чешском языке удивительное по глубине мысли и возвышенности чувств произведение „Лабиринт мира и рай сердца“, составляет историю первых времен Моравии и карту Моравии. В это же время он задумывается над созданием хороших учебников и лучшего метода преподавания. Осуществлять этот план стал в польском городе Лешно (Лисса), где поселился в 1626 г. К 1633 г. относятся первые наброски его „Великой дидактики“ на чешском языке, появившейся в полном виде лишь в 1656 г. В 1631 г. появилась его знаменитая „Дверь языков“ — „Janua linguarum reserata“, руководство „для изучения латинского и всякого другого языка одновременно с основами всех наук и искусств“. Иностранный язык должен был быть усвоен на материале, изложенном в 1.000 коротких фраз, заимствованном из того, что доступно детскому пониманию в области быта, науки и религии. Книга была переведена почти на все европейские и многие азиатские языки. За „Дверью языков“ в 1633 г. последовало „Преддверие“ — „Vestibulum“. В том же 1633 г. издано руководство („Informatorium“) материнской школы, посвященное воспитанию детей первых шести лет. Затем мысль К. все больше сосредоточивается на необходимости построения „Пансофии“, энциклопедии и философии знаний. Идея о возможности объединения всех знаний в единое стройное целое носилась в воздухе, и по этому поводу у К. начинается оживленная переписка с разными лицами, особенно с Самуилом Гартлибом, опубликовавшим в Лондоне без ведома К. сообщенный ему для просмотра набросок плана пансофии („Conatuum Comenianorum praeludia“). Опубликование этого наброска вызвало страстную полемику (на нее К. отвечал особым разъяснением — „Dilucidatio“), но также и бурные восторги, еще больше утвердившие К. в намерении итти „по царственному пути пансофии“. Но текущие нужды школы и церкви также настоятельно заявляли о себе, и в 1637 г. К. пишет „Dissertatio didactica“, в которой впервые дает теоретическое обоснование своим взглядам на преподавание латинского языка, и латинскую пьесу для школ „Диоген Циник“, а в 1638 г. посылает шведскому канцлеру Оксенштирна перевод с чешского на латинский своей „Великой дидактики“ („Didactica Magna“). В 1641 г. К., по приглашению Гартлиба, едет в Лондон, где парламент готов был предоставить в его распоряжение коллегию с богатыми доходами для разработки, совместно с выдающимися учеными, разных пансофистических вопросов. Но политические смуты разбили эти планы, и К., к большому огорчению своих лондонских друзей, решился в 1642 г. принять предложение голландского патриция Людвига фан Геера, пригласившего его в Швецию, в Норчепинг. Здесь К. делится с Оксенштирна смелыми пансофистическими планами, но, не найдя поддержки в этом отношении, соглашается принять более скромное поручение — составить учебники для Швеции. Для работы он поселяется в Эльбинге и приглашает для нее помощников, к сожалению, оказавшихся мало пригодными. Начатая, в значительной степени, против воли (1643 г.), работа не особенно спорится; фан Геер начинает тяготиться затянувшейся выдачей субсидии. Это — самые тяжелые годы жизни К. Наконец, в 1646 г. приступили к печатанию, прерванному назначением К. в 1648 г. в Лиссу епископом моравских братьев. Здесь в том же году появился великолепный плод „сизифовой работы“ для Швеции — „Methodus linguarum novissima“. В 1648 же году закончилась Тридцатилетняя война Вестфальским миром, но он разбил надежды К. на дарование прав моравским братьям. Община была рассеяна, и ее епископ принял приглашение семиградского князя Сигизмунда Ракочи взять на себя организацию школ Семиградья „по принципам пансофии“. У К. опять возрождается мечта создать Collegium lucis (коллегию света). Он переселяется в Семиградье, в г. Шарош-Патак и набрасывает план 7-миклассной школы (Illustris Patakianae scholae idea), в которой должны учить „всему, что может усовершенствовать человеческую природу и улучшить состояние народного хозяйства, государства, церкви, школьного дела“. Практика оказалась ниже идеала. Дело ограничилось тремя низшими классами, посвященными изучению латинского языка; старшие, научно-философские (пансофистические) классы так и не открылись. Хороших учителей не удалось найти, и, чтобы заменить их, К. задался мыслью создать первую книгу для наглядного (при помощи иллюстраций) обучения, „так как твердо остается в памяти лишь то, что воспринимается наглядно“. Этой книгой и явился „Мир в картинах“ („Orbis sensualium pictus“), дававший сжатое представление — при помощи слова, а где можно, и рисунка — о Боге, природе и важнейших человеческих делах и отношениях. Книгу удалось издать лишь в 1658 г. в Нюрнберге. Еще во время Гёте она оставалась любимым детским чтением. — В 1654—56 гг. К. снова живет в Лиссе, откуда, после разорения города поляками, должен был бежать „нагим“, потеряв все свое имущество, свою богатую библиотеку, свои литературные труды, в том числе самые любимые: чешский словарь и наброски пансофии. Лишь немногое удалось запрятать и спасти его друзьям. После долгих скитаний К. находит, наконец, приют в Амстердаме, „красе Нидерландов“, где он был еще восторженным юношей, 44 года назад. Силы не изменяют К. до конца, и последние 14 лет его жизни это — годы неустанной и напряженной работы. С 1657 г., во исполнение декрета амстердамского сената и при материальной поддержке Лаврентия фан Геера (сына Людвига), начинает издаваться полное собрание дидактических сочинений К. („Opera didactica omnia“) в 4-х томах in folio (1-ый том с произведениями до 1640 г. с „Didactica Magna“ во главе; во 2-м т. содержится написанное в Эльбинге; в 3-м — в Шарош-Патаке; в 4-м — в Амстердаме). Незадолго до смерти К. издает (1666) две первых части задуманной в 7-ми томах пансофии („Panergesia“ и „Panaugia“). В это же время заканчивается „Janua rerum“ (изданная после смерти в 1681 г.); к 1668 г. относится лебединая песня: „Unum necessarium“, заключающая и настоятельное указание на единую высокую цель существования — стремление к Божеству — и ретроспективный взгляд на пройденный К. „лабиринт жизни“ — „работу Марфы“ над воспитанием юношества и примирением человечества.
К. был первым, потребовавшим всеобщего образования без различия сословия и пола. В школу должны поступать все: богатые и бедные, дворяне и не дворяне, женщины также, так как они „одинаково одарены живым и восприимчивым для мудрости умом (часто даже больше, чем наш пол)“. Первым также он намечает органическую систему школьного образования. По плану К., школа распадается на 4 шестилетних периода: 1) материнская школа (для детей до 6-ти лет) в каждом доме, 2) школа родного языка в каждой общине, 3) латинская школа (12—18 л.) в каждом городе и 4) высшая школа для юношества в каждой провинции. — Школы должны стать „мастерскими человечности“. Существующие не удовлетворяют этому назначению. Они учат не тому, что нужно, дают одну „словесную шелуху“ вместо действительно ценных, реальных знаний, научают чужим словам о вещах вместо того, чтобы научить познавать самые вещи, — и учат не так, как нужно. Прежде всего нужно соблюдать естественную последовательность: развивать ум раньше языка, знакомить с реальными предметами раньше, чем с понятиями, с конкретными примерами раньше, чем с общими правилами. Во главу методов преподавания должно быть положено „золотое правило“: путем всесторонней наглядности делать все доступным возможно большему числу чувств — не только слуху, но и зрению, обонянию, осязанию. Где нельзя показать самого предмета, нужно дать хотя изображение его. Нужно воспламенять у учащихся любовь к школе. Она должна привлекать к себе своим веселым, светлым видом, картинами на стенах, а главное — дружеским, любовным отношением преподавателей к учащимся. И по своим педагогическим воззрениям и по мечтам об объединении человечества в одну дружную семью К. стоял далеко впереди своего века. Многое из задуманного им осуществлено только теперь; еще большее ждет своего осуществления.