Самоеды составляют одну из пяти ветвей урало-алтайской группы племен[1]. По строению языка С. ближе к финно-угорской ветви, a в физическом типе они проявляют больше признаки монгольской ветви. Так, С. широкоголовы (с средним головным указателем в 83). Большинство из них имеют черные прямые волосы, темнокарие глаза с косым разрезом, выдающиеся скулы. С другой стороны, встречаются С. финского типа, что указывает на их физическое смешение с финскими племенами. Как большинство арктических племен, С. низкорослы (сред. рост мужчин — 1.540 мм., а женщин — 1.414 мм.), но коренастого и крепкого сложения. Отделы самоедского племени разбросаны на обширном пространстве между берегами Белого моря и рекой Хатанга и между верховьями pp. Енисея и Оби и тундрой Ледовитого океана. В самоедском языке различаются наречия: 1) юрацкое, на котором говорят С. (канинские, ижемские, большеземельские, обдорские, кондинские и собственно юраки) между Белым морем и низовьями Енисея; 2) тавгинское, или авамское — между низовьями Енисея и Хатангской губой; 3) енисейское, на котором говорят C., кочующие к северу от Туруханска, между юраками и авамцами, и 4) наречие остяков-самоедов, живущих в лесной области верхнего течения р. Оби, между притоками ее, Тымом и Чулымом. Кастрен указывает еще пятое наречие — камасинское, в верховьях Енисея, в канском уезде, но из камасинцев (см. XXIII, 227) в настоящее время 1 группа, т. наз. степные камасинцы, обрусела, a другая группа, т. наз. лесные камасинцы, или кагмаш, слилась с татарами. Первоначальной родиной С. считают Саянские горы и верховья pp. Оби и Енисея, откуда, как полагают, они были вытеснены на север монголо-турецкими племенами. Движение С. на север шло долиной р. Оби. Здесь они выдержали борьбу с остяками, оттеснившими их дальше к северу. С низовьев Оби С. распространились на запад и на восток. В этой области С. являются самыми северными обитателями тундры. В Саянах остатками самоедского населения, кроме камасинцев, являются также турказированные теперь карагасы, сагайцы и сойоты. К самоедским племенам, повидимому, принадлежали тоже вымершие или слившиеся с другими народностями котты и арины. Надо думать, что так называемые енисейские остяки тоже самоедского происхождения.
Большинство С. ведут кочевой образ жизни. Они занимаются оленеводством, звероловством и рыболовством. Но главное занятие тундренных С. заключается в оленеводстве. Олень их кормит, одевает и перевозит с места на место. Мясо и шкуры оленей служат, кроме того, предметом для обмена. Они закупаются для доставки в ближайшие города как русскими, так и зырянским и купцами. С Архангельской тундры оленье мясо прямо отправляли в Германию. Шкуры оленьих телят идут на одежду, a больших оленей — на выделку замши.
В настоящее время С. употребляют домашнего оленя исключительно как упряжное животное, в санях, но, по свидетельству Лерберга, в XV ст. С. ездили также на оленях верхом. Очень может быть, что этот обычай тогда еще сохранялся у С. с юга. Вообще тундренные оленеводы употребляют оленя в упряжи, a горные кочевники восточной Сибири пользуются им как вьючным и верховым животным. В Саянах карагасы и сойоты, сохранившие еще оленей, тоже ездят на них верхом. Остяко-С. в Томской губернии занимаются главным образом рыболовством и звероловством. Большинство из них живет уже оседло.
Жилищем С.-оленевода служит чум — конический, легко разбираемый шатер, состоящий из поставленных конусом тонких жердей, покрытых оленьими шкурами. Верхушка конуса остается незакрытой для выхода дыма от очага, расположенного в центре шалаша. Летом остов чума покрывается берестой. Одежду С. делают из оленьих шкур и ровдуги, т. е. выделанной из оленьих шкур кожи. Зимняя верхняя одежда состоит из двойной меховой рубахи — парки, мехом внутрь и наружу. Отдельно эти рубахи называются: мехом внутрь — малицей, a мехом наружу — кумышом или гусем. Женская верхняя меховая одежда состоит из кафтана, называемого „паны“, тунгузского покроя с разрезом впереди. Кафтан опоясывается поясом. Пища С. состоит из рыбы, оленьего мяса, муки и чая. У тундренных С. главная пища все-таки состоит из оленьего мяса. С. хлеба не пекут, a из муки делают лепешки или варят ее с кровью.
С. выгодно выделяются из среды других инородцев далекого севера своим здоровым видом, относительною опрятностью и зажиточностью. Предметы ввоза (чай, сахар, муку, табак, материи и т. д.) они получают в обмен на продукты оленеводства и охоты (главным образом за шкуры песцов). В торговых делах С. отличаются своею честностью, чего нельзя сказать о ведущих с ними дела русских и зырянских торговцах. Но главным злом в этих торговых сношениях был до последнего времени беспрепятственный вывоз на тундру спирта.
Хотя официально С. числятся христианами, но практически у них сохранилась древняя религия. Верховное божество называется у них Нум. Шаманство сохранило у них еще свою силу. В качестве покровителей и амулетов С. держат в своем чуме и возят с собою заговоренные камни, a также небольших деревянных болванчиков, которым приносят жертвы и мажут жиром. Есть также у С. места, посвященные различным духам. Мертвых хоронят в небольших срубах, куда кладут также одежду и другие вещи покойников.
Брак С. носит экзогамический характер, и невеста приобретается путем купли. Положение женщины поэтому подчиненное. После смерти мужа она вместе с другими вещами переходит в наследство к его брату или к другим родственникам. Но С. хороший семьянин и заботливый, любящий отец. С. управляются выборными старостами и, как высшей инстанциею, инородческой управой. Из податей они платят ясак и земские повинности.
Количество сибирских С. (в Тобольской, Томской и Енисейской губ.) было по переп. 1897 г. 12.502, a в Архангельской губ. — около 4.500, так что всего у нас С. около 17.000.
- ↑ О делении некотор. учеными этой группы на две отдельные — уральскую и алтайскую — см. сибирские инородцы.