3. Германия. В силу экономической отсталости Германии к началу XIX-го века, социальное движение в Германии относится к довольно позднему времени. В начале, почти до половины XIX-го века, Германия питалась исключительно социалистическими идеями, перенесенными из Франции и Англии, и это перенесение носило искусственный характер, оставаясь безжизненным и оторванным от реальной почвы. С конца 40-х годов, и в особенности с 60-х, социалистическое движение в Германии начинает расти, освобождается от заимствований, вырабатывает самостоятельные формы и постепенно приобретает самобытные особенности. Сущность этих своеобразий и особенностей в том, что в нем меньше революционности и экспансивности по сравнению с французским, но больше организационной выработанности, организационной выдержки и дисциплинированности. Начало рабочего движения в Германии, когда впервые определенно выявились столкновения двух противоположных социальных полюсов — труда и капитала, относится собственно к 40-м г. и, как всюду бывало, сначала выразилось в движении рабочих против машин, в разбивании фабричных зданий, разгроме домов фабрикантов и т. п. Таково было движение силезских ткачей в Петерсвальдау и Лангенбилау. В 40-е г. переносится в Германию и идея заговорщических тайных обществ; так, в 1844 г. возникает дело о Вармбруннеровском заговоре: открывается существование тайного союза, основанного в Вармбрунне столяром Францем Вурмом; следствие, однако, ничего другого не обнаружило, кроме различных, оставшихся на бумаге статутов о насильственном ниспровержении общественного строя. Впрочем, тайные союзы появляются в Германии очень рано; еще в 30-х годах известен тайный союз „Общества прав человека“, к которому принадлежали Август Беккер, Карл Шаппер. Попытки создания самостоятельной рабочей партии относятся к революционным 1848—49 г. Уже в 1847 г. „Союз справедливых“ преобразовывается в „Союз коммунистов“ и принимает основные положения составленного для него „Коммунистического Манифеста“ (см. Маркс). Затем в 1848 г. в Берлине устраивается „всеобщий рабочий конгресс“, на котором было представлено три центральных комитета рабочих и 29 рабочих союзов, постановлено организовывать рабочие профессиональные союзы и рабочее объединение назвать „Рабочим братством“; органом союза была газета „Братство“. В октябре 1849 г. основывается северо-германский рабочий союз (Ганновер).
Но с этого времени дальнейший рост рабочих союзов приостанавливается; вследствие наступившей реакции, ряд местных союзов закрывается. Между тем, еще весной 1849 же года проходит по Южной Германии ряд восстаний; такое же восстание находит место и в Дрездене; в восстаниях принимают участие коммунисты; в Дрездене бой длится 4 дня, в нем крупную роль играет и Бакунин (см.). Среди коммунистов в это время царит убеждение, что Германия уже накануне социальной (пролетарской) революции; неудачи в разных местностях, которые сопровождают всюду восстания (см. Германия, XIV, 26/30), не ослабляют этой веры коммунистов в близость решительного боя. Маркс также сначала разделяет общую уверенность; но уже в 1850 г. он убеждается, что рабочие Германии не готовы для решительного восстания, и что еще предстоит им в этом направлении много лет подготовки. Среди членов Союза коммунистов (и именно среди членов Центрального Комитета его, пребывавшего с 1 мая 1848 г. по май 1849 г. в Кельне, а с мая 1849 г. перенесенного в Лондон) возникает на этой почве раскол. Виллих, член Ц. К., отстаивает неизбежность в ближайшие дни социальной революции и требует соответственных действий. Маркс, руководитель делами Ц. К., высказывается решительно против этого и предлагает (15 сент. 1850 г.) исключить Виллиха и его последователей из союза. Виллих и его приверженцы исключаются и объединяются в другой союз, с особым центральным комитетом. Центр. К. Маркса снова переносится после этого в Кельн. 10 мая 1851 г. ряд членов Союза коммунистов подвергается судебному преследованию; в Кельне подымается дело о государственной измене 12 лиц, членов союза; такое же преследование возбуждается в Ганновере, — и в результате, по предложению Маркса, союз распускается.
Рабочее движение оживляется лишь с 60-х годов. В 1861 г. в Германии последовала политическая амнистия. Снова идет война организованного движения рабочих, особенно бодрящая германский рабочий класс после тяжелого кризиса в 1857 году. 60-е годы — годы, во-первых, интернационального объединения, вызвавшего среди германских социалистов большое оживление; во-вторых — это годы выступления на горизонте рабочего движения Фердинанда Лассаля (см.), одного из талантливейших организаторов и блестящего оратора, какого только знала рабочая Германия. Лассаль (1825—1864) стремится создать в Германии единую мощную рабочую партию. В 1863 г. организуется „Всеобщий немецкий рабочий союз“, причем Лассаль был избран на пять лет первым президентом союза. Союз имел целью мирную легальную борьбу за осуществление всеобщего избирательного права и проведение рабочих производительных ассоциаций с помощью от государства. По смерти Лассаля, убитого на дуэли в 1864 г., в „Всеобщем нем. раб. союзе“ начались трения. Швейцер, заместитель Лассаля, проводит в органе Союза — „Социал-Демократ“ — идеи империалистической политики в духе Бисмарка и прусских Гогенцоллернов. Это заставляет отшатнуться от Союза наиболее деятельных членов.
Образуется два течения среди немецких социалистов: лассальянское (Швейцер) и марксистское (Бебель и Либкнехт). Уже в 1863 г. Бебелем, в противовес лассалевскому „Всеобщему нем. р. союзу“, был организован на съезде рабочих обществ самообразования „Союз немецких рабочих союзов“, который позднее, на съезде в Эйзенахе в 1869 году, преобразовался в „Социал-демократическую рабочую партию“; этот союз собрал всех антилассальян; т. обр., образовалась партия эйзенахцев; в программе эйзенахцев значилось, что она стремится к установлению свободного народного государства, к обеспечению полного продукта труда за каждым рабочим при помощи совместно-товарищеского труда, к требованию помощи от государства кооперативным обществам и государственного кредита для производительных товариществ. Лишь в 1875 г. в Готе состоялось объединение партий лассальян и эйзенахцев, и объединенная партия получила название „Социалистической рабочей партии Германии“. После объединения последовал необычайный рост партии. Сама программа объединенной партии (Готская программа) не отличалась резко и принципиально от эйзенахской, но в нее были включены новые требования: достижение не только свободного народного государства, но и социалистического общества; преодоление железного закона заработной платы путем устранения системы наемного труда; для решения социального вопроса — учреждение социалистических производительных товариществ с государственной помощью, под демократическим контролем трудового народа.
Рост партии испугал правительство. В 1878 г. был проведен закон „против общеопасных стремлений социал-демократии“, или т. наз. исключительный закон против социалистов. С.-д. партия была объявлена нелегальной, собрания социалистов были запрещены, издания социалистические закрыты; начались массовые высылки в административном порядке. Закон этот продержался до 1890 г. За период действия закона партийный орган был перенесен за границу, партийные съезды также пришлось устраивать вне Германии. В 1890 г. на съезде в Галле было изменено название партии; принято название „Социал-демократическая партия Германии“, которое подчеркивало положение партии о том, что к социализму она идет через демократию. В 1891 г. в основу с.-д. партии была положена новая программа, так называемая Эрфуртская программа, где последние остатки лассальянства и государственного социализма были сметены. Тем не менее, в партии оставалось еще много пунктов для разногласий; так, напр., еще в 1891 г. оппозиция упрекала партию, что „революционный дух партии некоторыми вождями ее систематически убивается“, что „в партии утвердилась диктатура“, что „революция торжественно, с трибуны рейхстага, получила отставку, и делается попытка примирить буржуа с пролетарием“. В том же 1891 г. эта оппозиция т. наз. „молодых“ отделилась от партии и образовала партию „независимых“, которая, однако, влачила жалкое существование и около 1895 г. совсем исчезла.
Более серьезным было движение в сторону реформизма, начавшееся с половины 90-х годов и закончившееся выступлением правого течения — бернштейнианства, требующего раз навсегда покончить в теории и тактике партии с остатками бланкизма и положениями, не соответствовавшими, по мнению основателя этого течения, новейшему развитию капиталистической жизни (вопрос о теории обнищания, о теории концентрации, о теории кризисов и проч.). Это движение, связанное с именем Эдуарда Бернштейна (см.), известно под именем ревизионизма (пересмотра). Влияние последнего постепенно и неуклонно росло. В 1913 г. в парламентской фракции было уже 57 ревизионистов из 110 членов (см. Германия, XIV, 155—164).
В тесной связи с ревизионизмом в жизни германской социал-демократической партии стояло и развитие империализма, особенно резко выявившееся в 90-х годах. Рост империализма также наложил свою печать на направлении социал-демократической мысли в Германии и социалистического движения. Волны империализма влекли страну на путь развития националистических настроений, захватывая не только мелко-буржуазные слои населения, но и хорошо оплачиваемые слои рабочего класса. Стремление к развитию национального могущества, национальной мощи, путем развития колоний и захвата новых и новых рынков, сопровождалось экономическим подъемом страны и ростом заработных плат и вследствие этого ослабляло импульсы борьбы рабочих с империалистическим капиталом. Среди социал-демократии Германии, особенно среди представителей ее ревизионистского крыла, начинают раздаваться голоса о нерациональности и бесцельности выступлений рабочего класса против империализма (колониальной политики и проч.). Шиппель, Кунов, Вольфганг Гейне и другие из ревизионистов доказывают, что империализм — продукт высшего развития отношений капитала и техники, и поэтому борьба с ним, как с таковым, была бы борьбой с ветреными мельницами. Такие взгляды и такое отношение к империализму вызывают решительное противодействие в рядах анти-ревизионистского крыла марксистов (Каутский); происходит оживленная полемика в партийной прессе, при чем разногласие нередко проявляется и на практике, находя себе отражение в резолюциях, выносимых на партийных съездах. Так, на Иенском партейтаге в 1911 г. даже старый вождь германской социал-демократии — Август Бебель — в прениях по вопросу о Марокко высказывается за то, что социал-демократия не может допускать вмешательства против развития германской торговли и промышленности в колониях. На партейтаге в Хемнице, в 1912 г., ревизионист Квессель заявляет, что „мы при всех обстоятельствах должны требовать равноправия для нашей промышленности на мировом рынке;… когда германское правительство борется за равноправие для нашей промышленности, мы (социал-демократы) всегда и неизменно должны поддерживать его в этой борьбе;… дело идет о жизненной проблеме для немецкого рабочего класса“. В большинстве своем, однако, германская социал-демократия осуждала взгляды, подобные взглядам Квесселя. Вместе с империализмом непосредственно связан и милитаризм, рост вооружений и война.
Так же, как и в вопросе об отношении к империализму, германская С.-Д. П. не была единодушна и по вопросу об отношении к войне. Еще в 1891 г. на партейтаге в Эрфурте шли жаркие прения по вопросу об отношении к войне, вызванные предложениями Фольмара об изменении тактики и о необходимости поддерживать тройственный союз, особенно в минуты опасности для жизни страны. В дальнейшем, с ростом империализма, в ряды германской С.-Д. П. все больше проникает идея „защиты отечества“. На Гамбургском съезде партии в 1897 г. Шиппель заявляет, в качестве докладчика парламентской фракции, что на случай войны „наши“ солдаты должны быть хорошо вооружены, иначе расплачиваться будет немецкий рабочий класс своею кровью. То же говорил и Ауэр, находя, что нельзя же посылать солдат на войну с палками в руках. Ревизионисты требуют за это, однако, от правительства компенсаций: „за пушки — реформы“ (Вольфганг Гейне). В 1904 г. во время восстания в южной Африке гереро, при обсуждении в рейхстаге вопроса о кредитах на посылку в Африку карательной экспедиции, социал-демократические депутаты ограничиваются при голосовании лишь воздержанием, не решаясь выступить определенно против, и лишь при третьем чтении голосуют против кредитов. Такое поведение с.-д. депутатов встретило осуждение на Бременском партейтаге в том же 1904 г. Однако, идея „защиты отечества“ была настолько сильна в рядах С.-Д. П., что в 1911 г., когда из-за Марокко возникла серьезная опасность столкновения между Германией и Францией, и в воздухе повисла угроза войны, вследствие чего международное социалистическое бюро решило созвать экстренное заседание, чтобы обсудить положение и принять необходимые меры, — германская С.-Д. П. ответила отказом; член партии Молькенбург мотивировал этот отказ тем, что враги социал-демократии, в случае согласия С.-Д. П. принять участие в этом заседании междунар. социалист. бюро, могут обвинить немецких социал-демократов в „антипатриотизме“ и использовать это в ближайшей выборной кампании в ущерб интересов рабочего класса.
А еще несколько позднее, в 1914 г., 1 августа, когда возникла мировая война, германские социал-демократы в рейхстаге голосовали за военные кредиты, не желая оставить отечества в минуты опасности „на произвол судьбы“ (Гаазе). Отношение германской С.-Д. П. особенно рельефно выявлялось на международных социалистических конгрессах, всякий раз, когда возникал вопрос о войне и подымались по этому поводу дебаты. В этом отношении особенно характерны дебаты на Штуттгартском Международном Социалистическом конгрессе, в 1907 г., где Фольмар считал неверным, что интернационализм есть антинационализм, и заявлял: „неправда, что у нас нет отечества“, при этом Фольмар признавал забастовку и восстание, в качестве антимилитаристских средств, не только неразумными, но и принципиально неправильными. При таких настроениях германскую социал-демократию застает мировая война, за которой последовала и революция.
В течение бурных событий, связанных с разгромом Германии, версальским миром и революцией, немецкая социал-демократия в общем и целом выявила преобладание умеренных элементов над революционными. Резкое расслоение Г. С.-Д. П. к моменту войны и особенно к моменту революции на правых и левых, на ревизионистов с реформистским настроением и революционно настроенных марксистов, не могло не отозваться на судьбах партии. Крайнее левое крыло составляли к этому времени Карл Либкнехт, Роза Люксембург, Клара Цеткин и Франц Меринг. Крайнее правое крыло составляли Гейне, Носке, Эберт, Шейдеман. Между правыми и левыми центральное место занимали Каутский, Гильфердинг (см. XLVII т., Иностранные деятели). Если в 1914 г. С.-Д. П. насчитывала до 1.086.000 членов, то уже к 1917 г. в ней оставалось всего 243.000 человек. Во время войны С.-Д. П. выставляет лозунг бороться „до победного конца“; во время революции она является партией порядка и выступает решительно против всяких революционных планов и против гражданской войны. Благодаря этому она в 1919 году на выборах в Национальное Собрание получает 167 мандатов и занимает в правительстве руководящие посты, опираясь на поддержку мелко-буржуазных масс. В 1921 г. партия насчитывает 1.221.059 членов, но единства в партии к этому времени нет. Постепенно происходит раскол партии. Сначала часть откололась в 1916 г. (группа в 18 человек), затем в апреле 1917 г. на конференции в Готе откололась и образовалась Независимая Социал-демократическая Партия Германии, при чем в нее вошла и образовавшаяся еще раньше „Интернациональная Группа“ (Спартака) во главе с Мерингом и Розой Люксембург.
В 1918 г. вожди независимой С.-Д. П. Г. вошли в состав первого „революционного“ правительства, поддерживая в основном тактику С.-Д. П., в силу чего группа Спартака („Интернациональная Группа“) уходит из состава партии „Независимых“ и организует Коммунистическую Партию во главе с Розой Люксембург и Карлом Либкнехтом, которые были убиты во время восстания 1919 г. С момента ухода группы Спартака в партии „Независимых“ продолжался дальнейший распад; правое крыло (Каутский, Гильфердинг) тяготело к присоединению к социал-демократической партии; это присоединение произошло в Нюренберге, 24 сентября 1922 г., после чего Н. С.-Д. П. Г. прекратила свое самостоятельное существование. Левое же крыло независимых в декабре 1920 г. вошло в состав Коммунистической партии, образовав вместе с нею „Объединенную Комм. Партию“. Но и в Коммунистической Партии не обошлось без раскола и разногласий; так, уже в год образования партии Роза Люксембург настаивала на необходимости принимать участие в Национальном Собрании, но большинство высказалось против; далее, разногласия последовали в связи с уходом из центрального комитета Коммун. партии Пауля Леви в феврале 1921 г., вместе с которым вышел из комитета ряд и других членов. Вскоре последовало вооруженное восстание рабочих среднегерманской области, в котором коммунисты понесли поражение и подверглись суровым преследованиям, и Пауль Леви выступил с обвинением против Ц. К. партии в бакунизме. Эти разногласия и раздоры прекратились лишь после окончательного выхода Леви и его сторонников из партии. Еще ранее, в 1919 г., из К. П. Г. вышел ряд членов, требовавших для членов партии выхода из состава профессиональных союзов и образования самостоятельных производственных союзов, а также отказа от участия в выборах в рейхстаг. По выходе из партии указанная группа образовала особую „Коммунистическую Рабочую Партию Германии“. В противоположность группе Пауля Леви, К. Р. П. обвиняла К. П. Г. в недостаточной революционности, считая ее ответственной за слишком медленный темп революции; в дальнейшем, однако, все больше и больше обнаруживалось разложение К. Р. П. Коммунистическая Партия Германии в начале 1924 г. насчитывала до 350—400.000 членов и при выборах в рейхстаг в мае 1924 г. получила 62 места при 3.712.101 голосе (см. XLVII т. — Германия в эпоху мировой войны).