Жуковский В. А.
Полное собрание сочинений и писем: В двадцати томах
Т. 1. Стихотворения 1797-1814 гг.
М.: "Языки русской культуры", 1999
ЭПИМЕСИД
"О жребий смертного унылый!
Твой путь,- Зевес ему сказал,-
От колыбели до могилы
Между пучин и грозных скал;
Его уносит быстро время;
Врага в прошедшем видит он;
Влачить забот и скуки бремя
Он в настоящем осужден;
А счастья будущего сон
10 Все дале, дале улетает
И в гробе с жизнью исчезает:
И пусть случайно оживит
Он сердце радостью мгновенной -
То в бездне луч уединенной:
Он только бездну озарит.
О ты, который самовластно
Даришь нас жизнию ужасной,
Зевес, к тебе взываю я:
Пошли мне дар небытия".
20 В стране, забвенной от природы,
Где мертвый разрушенья вид,
Где с ревом бьют в утесы воды,
Так говорил Зпимесид.
Угрюмый, страшных мыслей полный,
Он пробегал очами волны,
Он в бездну броситься готов...
И грянул глас из облаков:
"Ты лжешь, хулитель Провиденья,
Богам любезен человек:
30 Но благ источник наслажденья;
Отринь, слепец, что в буйстве рек,
И не гневи Творца роптаньем".
Эпимесид простерся в прах.
Покорный, с тихим упованьем,
С благословеньем на устах,
Идет он с берега крутова.
Два месяца не протекли -
На берег он приходит снова.
"О небеса! вы отвели
40 Меня от страшной сей пучины;
Хвала вам! тайный перст судьбины
Уже мне друга указал.
О, сколь безумно я роптал!
Не дремлют очи Провиденья,
И часто посреди волненья
Оно являет пристань нам;
Мы живы под Его рукою,
И смертный не к одним бедам
Приходит трудною стезею".
50 Умолк - и видит: не вдали
Цветет у брега мирт зеленый,
На брата юного склоненный,
И бури ветви их сплели.
Под тенью их он воздвигает
Лик Дружбы, в честь благим богам.
Проходит год - опять он там;
Во взорах счастие пылает;
Гименов на челе венок.
"И я винил в безумстве рок!
60 И я терял к бессмертным веру!
Они послали мне Глисеру;
Люблю, о сладкий жизни дар!
О! как мне весь перед богами
Излить благодаренья жар?"
Он пал на землю со слезами;
Потом под юными древами,
Где Дружбы лик священный был,
Любви алтарь соорудил.
Свершился год - с лучом Авроры
70 Опять пришел он на утес,
И светлые сияли взоры
Святым спокойствием небес.
"Хвала вам, боги; вашей властью
Узнал в любви и в дружбе я
Все наслажденья бытия;
Но вы открыли путь ко счастью.
Проклятье дерзостным хулам,
Произнесенным в исступленье!
Наш в мире путь - одно мгновенье,
80 Но можем быть равны богам".
И он воздвиг на бреге храм,
Где все пленяло простотою:
Столбы, обитые корою,
Помост из дерна и цветов,
И скромный из соломы кров,
Под той же дружественной сенью,
Где был алтарь сооружен...
И на простом фронтоне он
Изобразил: Благотворенью.
Эпимесид
("О, жребий смертного унылый!..")
Автограф (РНБ, оп. 1, № 14, л. 122) - беловой.
Впервые: РМ. 1815. № 2. С. 129-131 - с подзаголовком: "Из Парни" и
подписью: "Жуковский".
В прижизненных изданиях: C 1-5 (в С 1-4 отдел "Смесь"); в С 1-2 - с
заглавием: "Эпимесид. Из Парни" и датой: "1813". В С 5 - с заглавием:
"Эпимесид (Из Парни)" и датировано 1810 г.
Датируется: 1813 г. на основании положения автографа в рукописи и
указаний в С 1-2.
Стихотворение "Эпимесид" - перевод одноименной элегии Э. Парни
"Ephimecide", содержание которой во многом отвечало пафосу элегического
творчества Жуковского - "жалобы человека на жизнь" (В. Г. Белинский). Как
уже было точно замечено, "начало стихотворения [Парни] содержит жалобы в
духе ветхозаветного Иова; троекратное исполнение желаний героя скорее
напоминает волшебную сказку" (Французская элегия XVIII-XIX веков в переводах
поэтов пушкинской поры. М., 1989. С. 621). Этот своеобразный сюжет не мог не
привлечь внимания Жуковского, переживавшего в 1813 г. состояние отчаяния и
пробуждавшихся надежд, связанных с историей его любви. В этом смысле элегия
Парни в переводе Жуковского обретала автобиографический подтекст. Тема
Благотворения, которое дарует человеку истинное блаженство, звучала в тексте
перевода как своеобразное заклинание.
Еще В. И. Резанов, анализируя перевод Жуковского, констатировал:
"исполненный Жуковским перевод этого стихотворения отличается большой
близостью к подлиннику. Отступления незначительны, они вызваны главным
образом техническими требованиями версификации" (Резанов. Вып. 2. С. 346).
Необходимо заметить, что Жуковский при переводе снял подзаголовок (ср. у
Парни: "Ephimecide. Imitation du grec"), тем самым максимально редуцировав
античный колорит и насытив жалобы героя христианскими идеями: "... в древнем
эллине Жуковский увидел христианина" (Загарин. С. 117).
А. Янушкевич 
