Двадцатого сентября весь Мичуринск вышел на улицы. В городе стало тесно. Казалось, городу не вместить этого человеческого моря. Тут были малыши с портретами Мичурина в руках и комсомольцы с яблонями, на которых алели крупные яблоки, и рабочие с вазами, наполненными грушами, виноградом, яблоками, и академики, и члены правительства.
Портреты Мичурина, его бюсты, лозунги на всех улицах, на зданиях, на крышах домов.
Застыв в изумлении перед непривычным зрелищем, стоял на трибуне городской площади американский профессор Ганзен со своим сыном.
Над площадью загудели самолеты. Открылся митинг.
— Ленин открыл Мичурина всему рабочему классу, — сказал заместитель наркома земледелия товарищ Муралов. — Советская власть помогла ученому выйти из стен лаборатории и раззернуть на социалистической земле свою выдающуюся работу. Теперь на миллионах гектаров в колхозах и совхозах мы вырастим мичуринские сорта. — Ученые страны Советов гордятси тем, что в их среде, у пролетариата есть великий Мичурин,— сказал академик Вавилов.
Демонстрация двинулась вдоль по улице.
Вечером у городского театра много тысячная толпа ожидала приезда юбиляра. Нетерпеливо спрашивали друг друга: будет или не будет юбиляр? Иван Владимирович еще не оправился после болезни.
Наконец, откуда-то издалека донеслись аплодисменты и показался долгожданный автомобиль. Бурные аплодисменты, звуки оркестра, громовое „ура“, начавшееся на улице, перешли в зал, и на сцене появился Мичурин.
Яркие лучи прожекторов осветили исхудалое, умное, сосредоточенное лицо юбиляра.
— Товарищи,— сказал Иван Владимирович,— благодарю вас за приветствия. Моя шестидесятилетняя работа не заслуживает такого пышного празднования. Наш праздник—это праздник садоводства. Колхозы и совхозы должны обратить внимание на садовые дела.
Только при советском правительстве я мог развить это дело. Правительство и в особенности наш любимый вождь товарищ Сталин дали мне средства для этого.
Очень хотелось бы мне, чтобы в каждом колхозе и совхозе каждый колхозник вырастил хотя бы одно плодовое дерево.
А я надеюсь еще поработать.
Попросил слово американский профессор Ганзен. Он сказал на английском языке: — У нас, в Америке, был знаменитый гибридизатор Бербанк. Сделал он очень много. Но ни один гибридизатор в мире не может по хвалиться столькими сортами, сколько может предъявить Иван Владимирович Мичурин.
И я обращаюсь к пионерам: идите впереди нас, старых ученых. Мы сделали много, но вы можете сделать в десять раз больше, и только в такой стране, как ваша, могут рождаться исключительные таланты.
Я предлагаю вам, садоводам, собравшимся здесь: давайте вместе с вами создадим интернациональный сорт яблок. У вас, в Сибири, есть исключительная зимостойкая яблоня; у нас, в Америке, есть яблоня, плоды которой хранятся в течение целого года; на юге — прекрасный сорт яблок. Так вот давайте вместе скрестим эти три разновидности и создадим такой сорт яблони, которая будет переносить и суровые морозы и даст прекрасное яблоко, способное долго сохраняться в свежем виде.
Зал ответил на призыв американского профессора продолжительными аплодисментами.