Дан, דן, в Библии. — 1) Имя пятого сына Якова, матерью которого была Билга (см.), рабыня Рахили (Бытие, 30, 3, 6; 35, 25). Это имя встречается в Библии неоднократно и означает не только самого сына Якова, но и его потомков (Быт., 46, 23 и сл.; 49, 16 и сл.; Суд., 18, 29; I Хрон., 2, 2 и др.). — 2) В качестве названия одного из двенадцати колен слово «Дан» встречается как в поэтических, так и в прозаических частях Библии (Числ., 1, 12; 2, 25, 31; Втор., 33, 22; Суд., 5, 17; 13, 25; Иезек., 48, 1, 32 и сл. и др.), причем в большинстве случаев оно выражается описательно, вроде, напр., «сыновья Д.», בני דן (Числа, 1, 38; 2, 25; Иош., 19 47), «рода Д.», משחת דן (Числа, 26, 42), «колено сыновей Д.», מטה בני דן (Числа, 34, 22; Иош., 19, 40, 48) или просто «Даново колено», מטה דן (Исх., 31, 6; Лев., 24, 11; Иошуа, 21, 5 и др.). В Библии сообщаются следующие данные из истории этого колена. К нему принадлежал знаменитый художник и строитель Аголиаб или Оголиаб, принимавший главнейшее участие в постройке Скинии (Исх., 31, 6; 35, 34; 38, 23); из этого же колена происходила и та женщина, сын которой за богохульство был умерщвлен по приказанию Моисея (Лев., 24, 11). Ко времени Моисея Даново колено считалось одним из наиболее многочисленных и насчитывало одних только годных к строю (с 20 лет) — 62.700 чел. (Числа, 1, 38, 39; 2, 26), а несколько позже — 64,400 чел. (ibid., 26, 43). В числе двенадцати соглядатаев, которые были посланы Моисеем в Ханаан находился и данит Аммиель (ibid., 13, 12); в это время во главе Данова колена стоял «наси» Буки бен-Иогли (ib., 34, 22). По вступлении израильтян в Ханаан Дан был в числе колен, представители которых должны были занять место на горе Эбале, с коей оглашались проклятия за некоторые преступления (Второз., 27, 13). В благословении Якова Д. (колено) предназначается быть судьей Израиля и наделяется мудростью (коварством?) змеиной, тогда как в Моисеевом благословении он рисуется львенком, גור אריה, «выскакивающим из Башана» (Выт., 49, 16; Втор., 33, 22), хотя колено Даново никогда не жило в Башанской равнине, к востоку от Иордана. Территория этого колена находилась в западной части Ханаана, что явствует из Иош., 19, 40—46, где перечисляется длинный ряд городов его и с точностью обозначаются границы этой территории. Наиболее замечательными городами в этом уделе были Цореа, Эштаол, Тимната или Тимна, Аялон (вблизи которого происходило знаменитое сражение, описанное в кн. Иош., 10, 12) и Экрон, встречающийся в клинописных памятниках под названием «Amkarruna». В северной (вернее, северо-западной) своей части этот удел примыкал к Иоппе, нынешней Яффе. Не будучи с самого начала особенно обширным по размерам, он еще уменьшился в войнах с опасными соседями — филистимлянами; близость к последним объясняет и тот факт, что данитам лишь с большим трудом удалось завоевать область, выпавшую на их долю по жребию (Иош., 19, 47; Суд., 18, 1). Вследствие указанных трудностей, а также, вероятно, и малого размера их первоначального удела в пределах Палестины, даниты уже очень рано вынуждены были искать новую территорию для эмиграции; отправленные с этою целью послы остановили свое внимание на области вблизи города Лаиша (Суд., 18, 7—27), которая и была заселена выходцами этого колена. — Существует также указание, правда, не совсем ясное, будто даниты, жившие у границ филистимлян, занимались мореходством (Суд., 5, 17); некоторые, однако, полагают, что выражение «Дан для чего обитает на кораблях» означает, что даниты довольно часто нанимались матросами на финикийские корабли (Budde, Kurzer Handkommentar, 1897; Nowack, Handkommentar, 1900). — Опасность близкого соседства с филистимлянами увеличивается для этого колена в конце эпохи Судей, когда филистимляне врываются внутрь ханаанейской территории, перенеся военные действия от границ внутрь израильских владений (Флавий, «Древн.», V, 8, § 1). Спасителем данитов в это время является герой Самсон (см.), блестящие подвиги которого находят себе продолжение в действиях Самиуила (см.), а затем Давида (см.) и др. царей (Суд., 13, 2 — 16, 31; I Сам., 7, 11). Этим именно и объясняется тот факт, что Даново колено не исчезло и упоминается при Давиде, Соломоне и в позднейшие времена (Иезек., 48, 1, 2, 32; I Хрон., 27, 22; II Хрон., 2, 13). — Ср.: Stade. Gesch. d. Volk. Isr., I, 124, 146; Cornill, Gesch. d. Volk. Isr., 1898, стр. 32; Guthe, Gesch. des Volk. Isr., 1899, стр. 5 и сл.; Winckler, Gesch. Isr. in Einzeldarstellungen. 1900, т. II, 63 и сл.; Holzinger к Быт., 30, 24, в Kurzer Handcommentar, 1898; Gunkel к Быт., 29, 23, в Handcommentar, 1901; Cheyne, в Enc. Bibl., s. v. Dan; Buhl, Geographie des alten Palästina, 1896, § 124. 1.
— Взгляд критической школы. — Кюнен, а за ним и другие ученые, как, напр., Cheyne, полагают, что «Дан» есть наименование божества (ср. Гад). Однако указание критической школы на то, что имя Д. носит тот же характер, что и имя «Даниил» (см.) или клинописное название царя «Ашур-Дан», надо считать недостаточным для решения существующего по этому вопросу спора. С точки зрения Кюнена и его последователей, слово Дан должно рассматривать в том же смысле, как в других личных наименованиях; по мнению школы, имя «Даниил» означает не «Бог — мой судья», а «Дан есть Эль»; точно так же и упомянутое выше имя «Ашур-Дан» есть не что иное, как соединение двух названий божеств. — Библейский рассказ о том, что Д., как и Нафтали, были сыновьями Рахилевой рабыни Билги, по мнению новейшей критической школы, уделяющей особенно много внимания идеям, лежащим в основании подобных генеалогий, служит прежде всего указанием на тесную географическую или историческую связь между этими коленами; кроме того, отсюда же явствует, что эти колена, очевидно, находились в какой-то зависимости от тех колен, которые вели свое происхождение непосредственно через Рахиль от Якова. Однако другие ученые, как, напр., Кениг (König), относятся с большим сомнением к универсальной применимости этого принципа, тем более, что как раз в отношении Данова колена традиция дает слишком мало материала для подкрепления настоящей теории. В свою очередь, сторонники ее утверждают, что, раз этот всеобщий принцип несомненно оправдывается в отношении всех прочих генеалогий и биографий коленных или родовых эпонимов, нет никаких оснований подвергать сомнению его применимость, в частности, и к Данову колену. [Из Jew. Enc., ІV, 423—424]. 1.
— В агадической и апокрифической литературе. — Д. играет своеобразную роль в агадическом предании. Тот факт, что его имя, как имя колена, связано с богохульцем (Лев., 24, 11) и с идолопоклонством северного Израиля (Суд., 18, 30; I Цар., 12, 29; Амос, 8, 14), а так же то, что Самсон, судья из колена Данова. нарушил свой назорейский обет (Суд., 13, 2), привели к представлению о Д. как о нравственном уроде в семье Якова. Дан ненавидел Иосифа за то, что последний сообщал отцу о дурных поступках детей Билги и Зилпы, и эта ненависть побудила его даже покуситься на жизнь Иосифа. Д. посоветовал своим братьям обмануть отца, рассказав ему, что они нашли омоченную кровью рубашку Иосифа (Завещание Патриарх., Зебулон, 4; Дан, 1; Гад, 1). Д. и Гад вступили в заговор с египетским наследным принцем против Иосифа и Асенат (см. Асенат, Молитва). Уже в дни Моисея колено Даново служило идолам, за что облачный столб перестал его защищать; Амалек вследствие этого мог нанести Д. поражение, и он отстал от всех «позади» и был «ослаблен» за то, что «не боялся Бога» (Тарг., Иерушалми к Второзак., 25, 18; Песикта, III, 276; Песик. ІІ, XII; Танх., Китеце). Будучи «последним из всех станов» (Числа, 10, 25), Д. пал жертвой «огня, который поразил крайнюю часть стана, потому что идол, который находился там, возбудил гнев Господень» (Тарг. Иер. к Чис., 11, 1). Идолопоклонство Д. служило также побуждением для Билеама велеть построить жертвенник и приготовить жертвы, чтобы затем проклясть народ израильский (Таргум Иер. к Числ., 22, 41; 23, 1). Идолопоклонство Д. явилось препятствием для продолжения похода Авраама против вавилонских царей (Быт., 14. 15; Танхума, к месту) и смутило Моисея в его предвидении будущих судеб Израиля (Таргум Иер. к Второзак., 34, 1; Сифре, Дебарим, 357). Члены колена Д. обучали своих детей языческим обычаям аморитян, содержавшимся в книгах, спрятанных под горою Абарим (Gaster, Chronicles of Jerachmeel, 1899, стр. 167). Яков в своем благословении сравнил Д. со змеею (Быт., 49, 16—18), намекнув этим на Самсона (Beresch. r., ХСVІІІ); и змея, по словам Мидраша, стала эмблемой колена на его знамени (Bemidbar r., II). — Д. стал для агады настоящим типом грешника. Он жил на севере (Числ., 2, 25), являющемся областью тьмы и зла (Иер., 1, 14) в наказание за идолопоклонство, погрузившее мир во тьму (Bemidb. r., II). Еще дальше идет предание, отождествляющее змею и льва (Быт., 49, 17 и Второзак., 33, 22) с Белиалом (ср. литературу вопроса у Bousset, Antichrist, 1895, стр. 87, 113). Иреней (Adversus haereses, 5, 302), Ипполит (De Christo et Antichristo, 14, 15) и некоторые другие отцы церкви знают предание, несомненно еврейского происхождения, согласно которому антихрист произойдет из колена Данова, и основывают это предание на Иер., 8, 16: «От Д. слышен храп коней его» (врага), стихе, который и в Beresch. r., XLII, толкуется, как относящийся к идолопоклонству Д. Не случайно также опущение Дана в I кн. Хроники, 4 и сл. Bousset, посвятивший особую главу легенде об антихристе из колена Данова (l. с., стр. 112—115), предполагает, что связь Д. с Белиалом в Завещ. двенадцати патриархов (Д., 5), также указывает на это предание. Его предположение находит, по-видимому, полное подтверждение в Тарг. Иер. к Второзакон., 34, 3, где война против Аримана (ארמלנוס) и Гога или Магога в видении Моисея относится, кажется, к Д. (ср. Сифре, l. с. к היום האחרון; см. также Десять колен Израилевых). [J. E., ІV, 423]. 3.