Княжна Тараканова (Данилевский)/2
| Княжна Тараканова — Часть вторая. Алексеевский равелин |
| Дата создания: 1883. Источник: Григорий Данилевский. Княжна Тараканова. Изд. «Днипро», Киев, 1987 Библиотека Максима Мошкова |
Часть вторая. Алексеевский равелин
[править]XVIII
[править]Лето 1775 года императрица Екатерина проводила в окрестностях Москвы, сперва в старинном селе Коломенском, потом в купленном у князя Кантемира селе Черная Грязь. Последнее, в честь новой хозяйки, было названо Царицыном и со временем, по ее мысли, должно было занять место подмосковного Царского села.
У опушки густого леса, среди порубленных вековечных кленов и дубов, был наскоро выстроен двухэтажный деревянный дворец, с кое-какими службами, скотным и птичьим дворами.
Из окон нового дворца императрица любовалась рядом обширных, глубоких прудов, окруженных лесистыми холмами. На неоглядных скошенных лугах копошились белые рубахи косцов и красные и синие поневы гребищ. За этими виднелись другие, еще не тронутые косой, луга. Далее чернели свежераспаханные нивы, упиравшиеся в новые зеленые холмы и луга. И все это золотилось и согревалось безоблачным вешним солнцем.
Здесь жилось просто и привольно. В наскоро приноровленные, весь день раскрытые окна несся запах сена и лесной древесины. В них налетали с реки ласточки, с лугов стрекозы и мотыльки.
Свита с утра рассыпалась по лесу, собирала цветы и грибы, ловила в прудах рыбу, каталась по окрестным полям.
Екатерина, тем временем, в белом пудромантеле и в чепце на запросто причесанных волосах, сидя в верней рабочей горенке писала наброски указов и письма к парижскому философу и публицисту барону Гримму.
Она ему жаловалась, что ее слуги не дают ему более двух перьев в день, так как им известно, что она не может равнодушно видеть клочка чистой бумаги и хорошо очищенного пера, чтоб не присесть и не поддаться бесу бумаговарения.
И в то время, когда целый мир ломал голову над политикой русской императрицы:что именно она предпримет относительно разгромленной ею Турцией? или повторял запоздалые вести об укрощенном заволжском бунте, о недавней казни Пугачева и о захваченной и о захваченной в Ливорно таинственной княжне Таракановой, — Екатерина с удовольствием описывала Гримму своих комнатных собачек.
Этих собачек при дворе звали: сэр Том Андерсон, а его супругу, во втором браке, леди Мими, или герцогиня Андерсон. Они были такие крохотные, косматые, с тоненькими умными мордочками и упругими, уморительно, в виде метелок, подстриженными хвостами. У собачек были свои особые, мягкие тюфячки шелковые одеяла, стеганные на вате рукой самой императрицы.
Екатерина описывала Гримму, как она она с сэром Томом любит сидеть у окна и как Том разглядывая окрестности опирается лапой о подоконник волнуется ворчит и лает на лошадей, тянущих барку у берега реки. Виды однообразны, но красивы. И сэр Том с удовольствием глядит на холмы и леса, и на тихие, тонущие в дальней зелени сады и усадьбы, за которыми в голубой дали чуть виднеются верхи московских колоколен. Сельская дичь и глушь пол душе сэру Андерсону и его супруге. Они ими любуются, забыв столичный шум и блеск, о охотно, лишь поздно ночью, идут под свое, теплое, стеганое одеяло.
Хозяйке также нравятся эти глухие русские деревушки, леса и поля.