Мамаева могила (Маркс)
| Мамаева могила |
| Из цикла «Легенды Крыма». Опубл.: 1913. Источник: Н. Маркс. Легенды Крыма. Выпуск 1. 1913; http://irsl.narod.ru/books/KTSweb/KTSweb.html |
Вместе со стужей ног несет северный ветер снежный буран и окутывает белым покровом старокрымские всхолмья и поляны. На лунном свете играет искрами Мамаев курган, точно кто шевелится на его вершине; а когда закружит снежный вихрь, кажется, будто поднимается большой белый медведь. С полночи завоет вьюга, и начнет медведь свой бурливый рев; а как только первый снег различит белую нить от черной, уйдет увалом с Мамаева кургана. И тогда из недр могильного холма слышно ржание коней и скрежет зубов, и голос проклятий. У подножия Мамаева кургана закрыта от ветра могила азиса — могила святого, того дервиша, который приходил к Мамаю в начале и конце его дней. В начале, когда поднималась слава шахи-хана. В конце, когда закатилась его звезда.
Был день, и была ночь. И исполнилось то, что должно было быть. В золотом шатре, в кашемировом халате, усеянном огнем бриллиантов, сидел Мамай, когда увидел его дервиш в первый раз в далекой северной степи. Гордый своим гневом, шахи-хан отвернулся от улемов и мурз, которые склонились перед ним в трепете страха. А дервиш, в отрепьях, шел на восток поклониться священной Каабе. Заметил его Мамай и приказал позвать.
— Ты исходил мир. Скажи, как велик он, и много ли времени надо, чтобы покорить его?
— Мир беспределен, — ответил дервиш, — и беспредельно людское желание, но могуществу самого сильного человека есть предел.
Усмехнулся Мамай:
— Кажется, ты не знаешь, с кем говоришь. Но дервиш не смутился:
— Даже великий повелитель — все же человек, ничтожный перед Аллахом.
— Аллах на небе, — рассердился Мамай, — и не вмешивается в земные дела. Оставь свои сказки для глупых людей.
Покачал дервиш головой:
— Жалко мне тебя.
Слишком дерзок был ответ, и сверкнул шахи-хан гневом:
— Чтобы ты мне больше не показывался на глаза. Иначе куски твоего тела я брошу на корм медведям.
Поклонился дервиш Мамаю:
— Буду помнить твои слова. Не забудь и ты. И ушел.
Много стран исходил после этого дервиш, много дней провел в пути. Достиг духом высоких ступеней и забыл немощи тела. Научился ничем не дорожить, и оттого, казалось, стал богатым, не боялся сильных и сделался тем сильнее их. И жалел Мамая, хотевшего покорить весь мир.
Доходили о нем слухи. Мамаевы войны — как река; не сдержать ничем реки. И люди перед Мамаем — как листья, которым пришла пора упасть.
— Забыл Мамай, что смертен, как все, — думал дервиш.
И не удивился, когда узнал, что погибло войско его, и только с немногими спасся он в южные степи.
— Если убьют — мир не оденет печальных одежд, никто не раздерет ворота кафтана.
Но не настал еще час. Мамаю улыбнулось лицо Аллаха, и успел он уйти в пределы Кафы. Там ему обещали приют.
Когда пришел туда дервиш, на базарах и площадях говорили о Мамае и богатствах его, сокрытых в Шах-Мамае в подземельях ханской ставки. Будто долго Мамаевы рабы носили туда сундуки с сокровищами и оружием, и когда засыпали вход, хан приказал умертвить их, чтобы никто не знал, где зарыты его богатства.
А по ночам к воротам Кафы подходили Мамаевы люди, чтобы посмотреть, бодрствует ли стража, и в народе говорили, будто задумал Мамай завладеть Кафой. И в самую темную ночь, когда снежная буря загнала всех в жилища, у крепостной стены жалобно прокричала сова. И когда дважды повторился ее крик — Мамаевы люди бросились к стенам крепости. Но не спала крепостная стража и истребила всех нападавших; всех, кроме одного, который кричал совой перед нападением. Избег Мамай смерти и скрылся в тайнике водохранилищ.
И когда, озябший и голодный, он дрожал от страха смерти, кто-то пошевелился вблизи. Окликнул его Мамай и узнал голос дервиша, и молил спасти его.
— Ты, верно, забыл, что запретил мне являться на глаза тебе, — сказал дервиш, вспомнив золотой шатер и гнев шахи-хана, и склоненных перед ним улемов и мурз.
Содрогнулось от унижения сердце Мамая, но, пересилив себя, он ответил:
— Тогда тебе говорил повелитель, а теперь просит иззябший, голодный человек.
И исполнил дервиш, о чем просил его Мамай, — вывел за город по канаве для тока горных вод. Еще не наступил рассвет, когда подошли к дороге на ханскую ставку. Чудилась Мамаю погоня за ним, говорил он дервишу:
— Ускорь шаги, слышны голоса. Догонят — убьют.
Но ветер донес из деревни предутренний крик петуха, и дервиш остановился, чтобы совершить намаз.
— Нашел время молиться, — закричал на него Мамай и хотел идти дальше один, но не знал хорошо дороги и боялся заблудиться. Взглянул на него дервиш. На раннем утреннем свете казалось мертвенным лицо Мамая, и пожалел он его:
— Моли пророка послать мир твоей душе.
И дервиш говорил о том, как непрочно величие людей и как безумно стремление к нему. И словами своими стал он ненавистен Мамаю, и не мог Мамай терпеть больше унижения перед ним:
— Глупый раб, я вырвал бы твой язык, если бы было время. — И, выхватив нож, он всадил его в горло дервиша, а чтобы не узнала его погоня, сорвал с убитого одежду и надел ее на себя.
А с бугра неслось несколько всадников, и передовой, заметив бегущего в отрепьях человека, принял его за беглого раба. И когда бежавший не остановился на его крик, он размозжил ему палицей голову.
Наутро шахмамайцы нашли оба трупа, один вблизи другого, и похоронили их там, где нашли. Но, проникнутые покорностью к повелителю, насыпали над ним высокий курган, чтобы люди не могли потревожить царского праха.
И сохранился Мамаев курган до наших дней, а рядом с ним — могила азиса.
В зимнюю непогодь, когда северный ветер нагонит снежный буран, лучше не ходите мимо кургана. Может напугать злой медвежий рев, и похолодеет сердце от Мамаева стона.