395
В некоем царстве, не в нашем государстве жила старушка-вдова; у ней было два сына умных, а третий дурак. Стала мать помирать, стала имение[1] отказывать — кому что, и просит умных:
— Не обделите, сынки, дурака; было бы всем поровну!
Вот старуха померла, умные братья разделили всё имение меж собой, а дураку ничего не дали. Дурак схватил покойницу со стола и потащил на чердак.
— Что ты, дурак! — закричали на него братья. — Куда поволок?
А дурак в ответ:
— Вы двое всё добро себе забрали; мне одна матушка осталась!
Втащил наверх и принялся кричать во всё горло:
— Люди добрые, поглядите — матушку убили!
Братья видят — худо дело! — и говорят ему:
— Дурак, не кричи! Вот тебе сто рублёв; вот тебе лошадь!
Дурак взял деньги, запряг лошадь, посадил старуху на дровни и повёз её, словно живую, на большую дорогу. Скачет навстречу ему барин, колокольчик под дугой так и заливается: дурак с дороги не сворачивает.
— Эй ты, олух, вороти в сторону! — кричит барин.
— Сам вороти! — отвечает дурак.
Барин осерчал, заругался, не велел сворачивать, наскакал на дровни и опрокинул набок; старуха упала, а дурак завопил:
— Караул, караул! Барин матушку до смерти зашиб!
— Молчи, дуралей, вот тебе сто рублёв.
— Давай триста.
— Чёрт с тобой! Бери триста, только кричать перестань.
Дурак взял с барина деньги, положил старуху на дровни и поехал в ближнее село; пробрался задами к попу на двор, залез в погреб, видит — стоят на льду кринки с молоком. Он сейчас поснимал с них покрышки, приволок свою старуху и усадил возле на солому; в левую руку дал ей кувшин, в правую — ложку, а сам за кадку спрятался.
Немного погодя пошла на погреб попадья; глядь — незнамо чья старуха сметану с кринок сымает да в кувшин собирает; попадья ухватила палку, как треснет её по голове — старуха свалилась, а дурак выскочил и давай кричать:
— Батюшки-светы, караул! Попадья матушку убила!
Прибежал поп:
— Молчи, — говорит, — я тебе сто рублёв заплачу и мать даром схороню.
— Неси деньги!
Поп заплатил дураку сто рублёв и похоронил старуху. Дурак воротился домой с деньгами; братья спрашивают:
— Куда мать девал?
— Продал, вот и денежки.
Завидно стало братьям, стали сговариваться: «Давай-ка убьём своих жён да продадим. Коли за старуху столько дали, за молодых вдвое дадут». Ухлопали своих жён и повезли на базар; там их взяли, в кандалы заковали и сослали в Сибирь. А дурак остался хозяином и зажил себе припеваючи, мать поминаючи.
396[2]
Жил-был старый бобыль с своею старухой; у него было три сына: двое умных, младший — Иван-дурак. Случится большим братьям на охоту идти, и дурак за ними идёт; те ловят зверей да птиц, а дурак крыс да мышей, сорок да ворон. Вот как-то посеяли умные братья горох в огороде, а Ивана-дурака от воров караулить поставили. Понадобилось старухе, их матери, в огород сходить; только влезла туда, Иван-дурак заприметил и говорит само с собой: «Погоди ж, изловлю я вора; будет меня помнить!» Подкрался потихоньку, поднял дубинку да как треснет старуху по голове — так она и не ворохнулась, навеки уснула!
Отец и братья принялись ругать, корить, увещать дурака, а он сел на печи, перегребает сажу и говорит:
— Чёрт ли её на кражу нёс! Ведь вы сами меня караулить поставили.
— Ну, дурак, — говорят братья, — заварил кашу, сам и расхлёбывай; слезай с печи́-то, убирай мясо!
А дурак бормочет:
— Небось не хуже другого слажу!
Взял старуху, срядил в празднишну одёжу, посадил на повозку в самый задок, в руки ей пяла[3] дал и поехал деревнею.
Навстречу ему чиновник едет:
— Свороти, мужик!
Дурак отвечает:
— Свороти-ка сам, я везу царскую золотошвейку.
— Мни его, мошенника! — говорит барин кучеру, и как скоро поверстались ихние лошади — зацепились повозки колёсами, и опрокинулся дурак со старухою: вылетели они далёко!
— Государи бояре! — закричал дурак на весь народ. — Убили мою матушку, царскую золотошвейку!
Чиновник видит, что старуха совсем лежит мёртвая, испугался и стал просить:
— Возьми, мужичок, что́ тебе надобно, только не сзывай народу.
Ну, дурак не захотел хлопотать много, говорит ему:
— Давай триста рублей мне, да попа сладь[4], чтоб покойницу прибрал.
Тем дело и кончилось; взял дурак деньги, поворотил оглобли домой, приехал к отцу, к братьям, и стали все вместе жить да быть.