Прочь Людмила с страшной сказкой
Про полночного коня!
Детям будь она острасткой,
Но пугать ей не меня.
5 Сказку быль опередила
В наши опытные дни:
Огнедышащая сила,
Силам адовым сродни,
Нас уносит беспрерывно 10 Сквозь ущелья и леса,
Совершая с нами дивно
Баснословья чудеса.
И меня мчит ночью тёмной
Змий — не змий и конь — не конь, 15 Зверь чудовищно огромный,
Весь он пар, и весь огонь!
От него, как от пожара,
Ночь вся заревом горит,
И сквозь мглу, как Божья кара, 20 Громоносный, он летит.
Он летит неукротимо,
Пролетит — и нет следа,
И как тени мчатся мимо
Горы, сёла, города.
25 На земле ль встаёт преграда —
Под землёй он путь пробьёт,
И нырнёт во мраки ада,
И как встрёпанный всплывёт.
Зверю бесконечной снедью 30 Раскалённый уголь дан.
Грудь его обита медью,
Голова — кипучий чан.
Род кометы быстротечной,
По пространностям земным 35 Хвост его многоколечный
Длинно тянется за ним.
Бьют железные копыта
По чугунной мостовой.
Авангард его и свита — 40 Грохот, гул, и визг, и вой.
Зверь пыхтит, храпит, вдруг свистнет
Так, что вздрогнет всё кругом,
С гривы огненной он вспрыснет
Мелким огненным дождём,
45 И под ним, когда громада
Мчится бурью быстроты,
Не твоим чета, баллада:
«С громом зыблются мосты».[1]
Мертвецам твоим, толпами 50 Вставшим с хладного одра,
Не угнаться вслед за нами,
Как езда их ни скора.
Поезд наш не оробеет,
Как ни пой себе петух; 55 Мчится — утра ль блеск алеет,
Мчится — блеск ли дня потух.
В этой гонке, в этой скачке —
Всё вперед, и всё спеша —
Мысль кружится, ум в горячке, 60 Задыхается душа.
Приключись хоть смерть дорогой,
Умирай, а всё лети!
Не дадут душе убогой
С покаяньем отойти.
65 Увлечённому потоком
Страшен этот, в тьме ночной,
Поединок с тёмным роком,
С неизбежною грозой.
Силой дерзкой и крамольной 70 Человек вооружён;
Ненасытной, своевольной
Страстью вечно он разжён.
Бой стихий, противоречий,
Разногласье спорных сил — 75 Всё попрал ум человечий
И расчёту подчинил.
Так, ворочая вселенной
Из страстей и из затей,
Забывается надменный 80 Властелин немногих дней.
Но безделка ль подвернётся,
Но хоть на волос один
С колеи своей собьётся
Наш могучий исполин, —
85 Весь расчёт, вся мудрость века
Нуль да нуль, всё тот же нуль,
И ничтожность человека
В прах летит с своих ходуль.
И от гордых снов науки 90 Пробуждённый, как ни жаль,
Он, безногий иль безрукий,
Поплетётся в госпиталь.
Май 1853
Примечания
Первая публикация: «Русский». 1867, 13 марта, с опечатками в ст. 68 («С неожиданной» вм. «С неизбежною») и в ст. 79 («надменно» вм. «надменный»), исправленными по всем рукописным источникам. Черновой автограф в Альб-1, с правкой, приводящей к окончательному тексту. Две авториз. копии, одна из которых в РСб-4, с пометой у загл.: «(К дорожным фотографиям)». Вяземский собирался включить стихотворение в изд. В дороге и дома: Собрание стихотворений князя П. А. Вяземского. М., 1862, о чем писал М. Н. Лонгинову 23 ноября 1861 г. (ПД), но из-за срочного отъезда за границу не успел прислать текст. Судя по отметке в записной книжке поэт прибыл из Праги в Вену 29 мая 1853 г. (Полное собрание сочинений князя П. А. Вяземского. Спб., 1878—1896. Т. 10. С. 4). В ночь на 29 мая и было, очевидно, написано наст. стихотворение.
↑С громом зыблются мосты — цитата из баллады Жуковского «Людмила» (1808); далее в стихотворении обыгрываются её мотивы: мертвецы, пение петуха, предупреждающее о наступлении утра, смерть без покаяния.
