Вопрос о постройке Амурской железной дороги настолько исчерпан, что я не позволю себе утомлять внимание Государственного совета положительной стороной этого дела. Я в Государственной думе приводил доказательства в пользу постройки этой железной дороги. Против этого говорили многие члены Государственной думы, а здесь члены Государственного совета. Я полагаю, что у господ членов Государственного совета сложилось совершенно определенное мнение как за, так и против приведенных доводов и решение их зависит в настоящее время от того субъективного впечатления, в которое вылилась в их глазах вся совокупность аргументаций как сторонников, так и противников этого предприятия. Если я все же несколько неожиданно для самого себя вступил сегодня на эту кафедру, то только для того, чтобы внести самые краткие поправки к тем доказательствам, которые были приведены противниками этой дороги. Мне кажется, что это будет способствовать выяснению вопроса, а следовательно, и более безошибочному его разрешению.
Я с самого начала должен упомянуть, что правительство с полнейшим уважением и серьёзностью отнеслось к доводам противников железной дороги, понимая всю тяжесть ответственности, которую чувствуют при разрешении этого важного дела господа члены этого высокого учреждения, ответственности, быть может, двойной, так как Верхняя палата призвана высказать свой взгляд по существу вопроса, считаясь с уже принятым решением Государственной думы.
Поправки свои я разобью по категориям соответственно доводам противников.
Мне кажется, что самый главный и самый сильный довод – это довод финансового свойства, но на нём подробно остановился министр финансов. Я полагаю, что он вас убедил, что Россия не дошла ещё до такого положения, чтобы отказываться от защиты интересов, которые для нее являются жизненными. К чему же, поэтому, сведен весь вопрос? К тому: не есть ли постройка железной дороги просто плод правительственного легкомыслия. Нужно ли направлять финансовые силы государственного казначейства и экономические силы страны именно в этом направлении? Может быть, существуют какие-либо другие нужды, более важные и настоятельные.
Хотя вопрос финансовый очень подробно был разъяснен министром финансов, я не могу не отметить, что и мне несколько странными показались как будто бы преувеличенные расчеты, которые были приведены противниками железной дороги. Сначала стоимость дороги исчислялась в 300 миллионов рублей, затем эта цифра возросла до 500 миллионов и, наконец, до 800 миллионов. Были приняты в расчёт и дальневосточные крепости, и Китайская дорога, и усиление Уссурийской железной дороги. К этому были прибавлены расходы по восстановлению материальной части войск, и цифра возросла уже до 1 миллиарда 100 миллионов рублей. Сюда затем были почему-то отнесены и убытки по Китайской восточной дороге. В конце концов, цифра вышла настолько колоссальной, что предприятие Амурской железной дороги могло показаться уже и совершенно нелепым.
Я не буду возражать ни против необходимости дальневосточных крепостей, ни против второй колеи Сибирской железной дороги, ни против усиления Уссурийской железной дороги – все это необходимо. Но мне кажется, что эти потребности отнюдь не вытекают из предположений правительства по постройке Амурской железной дороги. Я понимаю довод оппозиции о необходимости располагать расходы по степени их важности, но для меня несомненно, что постройка Амурской железной дороги не увеличит, а уменьшит расходы по другим предприятиям. Ведь несомненно, что при наличности Амурской железной дороги придется Дальний Восток снабжать меньшим количеством войска, а следовательно, придется строить меньшее количество казарм; что касается второй колеи Сибирской железной дороги, то никто и не спорит против необходимости проведения этой колеи, но странно при этом оспаривать потребность в продолжении этой второй колеи, каковой и является Амурская железная дорога.
Что касается защиты Китайской восточной железной дороги и тех денег, которые она стоит, то это к данному вопросу как будто и совершенно уже не относится. Таким путем можно дойти до совершенной нелепости. Можно, например, на Амурский счет отнести и второй мост на Волге; а при большом напряжении изобретательности – и Охтенский мост в Петербурге. Во всяком случае в конце концов ясно, что и с финансовой стороны, как выразился министр финансов, это предприятие не есть нелепость – это предприятие для государства посильное. Вместе с тем, так как в дело это введен принцип известного рода постепенности, то очевидно, что всякое ассигнование на дорогу будет разрешаться в соответствии с другими культурными нуждами страны.
На этом придется остановиться несколько дольше.
Один из членов Государственного совета очень образно разъяснил, каким образом государственный корабль перегружается, каким образом он ушел в море ниже ватерлинии, вследствие чего появляется уже страх, что корабль может перевернуться. Мне кажется, что после того несчастья, которое мы пережили, после ужасной войны, которая потрясла весь государственный организм до самых основ, нам придется еще долго тратить деньги и испрашивать ассигнования двоякого рода: на меры культурных начинаний и на меры восстановления физической мощи страны. Ведь вам, несомненно, долго ещё после окончания постройки Амурской железной дороги придется одновременно ассигновывать большие средства, с одной стороны на усиление армии, может быть, на устройство крепостей, на сооружение стратегических дорог, а с другой стороны на школы, на землеустройство, на переселение, на улучшение административного устройства.
Таким образом эти расходы пойдут по двум параллельным руслам. Мне кажется, что мудрость решающей инстанции будет заключаться в том, чтобы наметить в каждой из этих областей расходов то, что окажется нужным поставить в первую голову на первое место, и на этом уже остановиться и добиться определенного результата, добиться выполнения намеченной задачи. Поэтому если признать, что в ряде параллельных мер меры по обороне государства должны начаться с постройки Амурской дороги так же, как меры по внутреннему переустройству должны начаться с того или другого культурного мероприятия, то и к той и к другой мере должен быть приложен принцип безостановочного действия, принцип полного государственного напряжения. В просторечье это называется – принатужиться.
Вот это, господа, и вызвало недоразумение, так как это напряжение в одном направлении всех государственных сил квалифицируется оппозицией как поспешность, торопливость правительства. Мне кажется, что тут торопливости нельзя видеть никакой, так как с самого начала правительство всегда указывало, что дозирование расходов на Амурскую дорогу и постепенность их ассигнования будут зависеть от законодательных учреждений, которые будут рассматривать эти вопросы в порядке сметных назначений. Несомненно, что законодательные учреждения учтут, насколько могут быть напряжены финансовые силы страны, насколько может быть натянута струна.
Указание члена Государственного совета Стаховича на то, что мы совершенно забываем другие насущные, культурные нужды государства, и другие вызывающие недоразумения упреки оппозиции должны отпасть еще и по другим причинам. Для внесения их надлежит обратиться к другим нападкам на нецелесообразность того, что некоторые называют здесь Амурской авантюрой. Оппозиция, видимо, употребила здесь стратегический или скорее тактический прием, все мотивы правительства были расчленены на отдельные части и затем была сделана попытка разбить эти расчлененные мотивы, каждый в отдельности. Между тем, нигде, быть может, более, чем в данном деле, в деле Амурской железной дороги, не соединены так гармонично совершенно разнообразные интересы, военный, политический и экономический.
Быть может, если мотивы правительства брать в отдельности, то можно ещё доказывать, что постройка Амурской дороги несвоевременна, но если взять все эти мотивы в совокупности, то для России представляется неизбежным задачу эту осилить. Рассматривая мнение 10 членов Государственного совета, вставших в оппозицию к этому делу, я, к изумлению своему, нашел некоторые мотивы для меня непонятные. Так, например, говоря о чрезвычайной стоимости этого сооружения, приводят такой мотив: до сооружения Амурской железной дороги план защиты дальневосточной нашей окраины мог быть комбинирован так или иначе, но вопрос о сооружении крепостей остается открытым.
Несомненно, господа, это призыв к полной бездеятельности. В порядке сокращения расходов это, безусловно, способ дешевый, но точно так же самым дешевым способом жизни было бы ничего не есть, не одеваться, ничего не читать – но нельзя при этом считать себя великим и мужественным. Народ сильный и могущественный не может быть народом бездеятельным. Я иду дальше по пути стратегических соображений отдельного мнения 10 членов Государственного совета. Я положительно не усваиваю себе указания на преимущество Китайской восточной дороги в стратегическом отношении и не понимаю, каким образом может быть придано какое-либо стратегическое значение Маньчжурской линии, проходящей по чужой территории.
Непонятен мне и упрёк в уязвимости того направления Амурской железной дороги, которое принято или предположено правительством. Я должен сказать, что в этом отношении правительство руководствовалось мнением компетентных учреждений; оно иначе, конечно, в этом вопросе и не могло действовать, но если говорить об уязвимости, то уязвимым может быть всякое сооружение; тогда не надо строить ни кораблей, ни крепостей, так как они тоже уязвимы. Дело искусства полководца – оградить в трудную минуту уязвимое место и использовать его возможно лучше!
Говоря о направлении дороги, я должен вернуться к одному недоразумению: тут говорилось о том, что комиссия Государственного совета указала на одно направление, которым пренебрегло правительство, – о направлении на Николаевск. Член Государственного совета Стахович упомянул о том, что следствием этого явился пункт 3 так называемой Правительственной декларации, в котором говорится, что правительство распоряжение строительными работами будет ставить в зависимость от производства на широком основании изысканий.
Это толкование, безусловно, неверно, так как пункт 1-й заявления правительства твердо устанавливает, что дорога будет проводиться от Куэнги до Хабаровска. От этого принципа правительство отступить не может. Северное направление прямо на Николаевск не было принято правительством, так как нельзя же было нарочито выбирать для проведения железной дороги совершенно бесплодную, ненаселенную местность, раз в предположения правительства входило эту местность заселить и использовать ее в целях переселения. Таким образом, совершенно верно то, что сказал министр путей сообщения, что это дело второй очереди, что, несомненно, наступит время, когда Николаевск будет связан железной дорогой, но будет связан с одним из промежуточных пунктов Амурской железной дороги.
Что касается повторявшегося и тут неоднократно вопроса об окитаянии железной дороги, то я точно так же не могу понять рекомендуемого тут средства наложить, в предотвращение окитаяния, какое-то "табу" на весь этот край. Рекомендуют, насколько возможно, приуменьшить энергию и деятельность правительства в этой области, чтобы не создать приманки для китайцев. Но ведь, господа, я говорил в Государственной думе и тут повторяю, что просачивание желтой расы, диффузия существует уже в настоящее время, и вы не остановите законов природы. Предлагают поставить это просачивание в наиболее благоприятные условия путем совершенного устранения соревнования русских колонистов.
В настоящее время, даже если руководствоваться предположением члена Государственного совета Стаховича, совершенно забыть о железной дороге и дать 300 миллионов рублей исключительно на колонизацию Забайкальской и Амурской областей, то и такое героическое средство при отсутствии дороги не поведет к заселению этих областей. Послушайте людей, которые там живут и которые управляют этими областями. Ведь есть время года, когда из Забайкальской области в Амурскую можно пролететь только на воздушном шаре. Тот крестьянин, который ищет места для переселения, предпочтет, конечно, поехать по железной дороге в Уссурийский край, чем доехать до Сретенска и затем сотни верст проходить по тундре пешком. В числе стратегических мотивов в особом мнении 10 членов Государственного совета было приведено еще одно соображение. Я читаю на странице 10 этого мнения, что не следует особенно напрягать государственные средства для обороны этой пустынной области, что нужно придерживаться теперешних способов ее обороны. Я спрашиваю, что значит теперешний способ обороны? Мне кажется, что мы испытали этот способ в прошлую войну и он привел нас к крайне печальным результатам. Мне кажется, что надо пользоваться минутами политической передышки, пользоваться для того, чтобы спешно укреплять государство, хотя бы и ослабленное предыдущим поражением.
Вчера я выслушал тут еще один упрек: было высказано, что правительство прибегло, для того, чтобы добиться своей цели, к патриотическому стимулу, слишком приувеличило опасность положения края. Тут повторили мои слова в Государственной думе, что этот край теперь находится в таком опасном положении, что скоро можно отпасть, отсохнуть, безболезненно отвалиться. Но, господа, я имел в виду не только одну стратегическую опасность, тут опасность другая и очень большая.
Эта опасность – опасность мирного завоевания края чужестранцами.
Господа, этою опасностью пренебрегать нельзя, так как край этот нельзя приравнивать, как это было тут сделано, к побережью Ледовитого океана, это не край, который можно было бы забросить, а край, которым заняться мы обязаны. Упрекали правительство в том, что нет достаточных изысканий, что трудно решаться на такой значительный расход, на такое колоссальное предприятие, когда мы не знаем, на что мы отпускаем эти деньги, но я должен обратить ваше внимание на то, что ведь этот край не вновь завоёван, он находится во власти России уже десятилетия. У нас есть реальные факты относительно добычи в нем металлов, цифры весьма интересные по этому вопросу (я не хочу утомлять вас ими) находятся в распоряжении министра финансов; есть сведения о приобретении в Амурской области пшеницы для Приамурского военного округа, цифры в подкрепление этого приводились приамурским генерал-губернатором в комиссиях Государственного совета. Эти цифры растут с каждым годом, теперь они уже превышают 1 миллион пудов.
Я совершенно не противник детальных обследований, но мне кажется, что эти детальные обследования должны идти параллельно с правительственным действием, с постройкой железной дороги. Все мы помним, господа, какое удручающее впечатление производили на нас, скажем, на людей провинции, те многотомные, весьма почтенные изыскания, которые производились в течение многих лет и которые в конце концов ни к какому действию правительства не приводили. Не будет ли в этом отношении жизненнее, здоровее, если все такого рода изыскания, вроде комитетов по обследованию сельскохозяйственной промышленности п других комиссий, следовали бы параллельно с правительственной работой, в данном случае с постройкой железной дороги?
Не забывайте, господа, что у России нет и не будет других колоний, что наши дальневосточные владения являются единственными нашими колониальными владениями, что у нас нет другого на востоке входа в море. Если судьба нас поставила в особенно благоприятные условия, если от наших колоний нас не отделяет большое водное пространство, то ясно, что насущной для России потребностью является соединение этих дальних владений железным путем с метрополией.
Тут я опять-таки обращусь к соображениям члена Государственного совета Стаховича. Он это предприятие относит к разряду тех, которые утолщают броню и перегружают корабль. Едва ли это так! Амурская дорога – предприятие несомненно культурное, так как оно приближает к сердцевине государства наши ценные колониальные владения. Мне кажется, что если бы можно было перекинуть железную арку от Сретенска в Хабаровск и далее во Владивосток и построить по этой арке железную дорогу, в совершенно безопасных условиях, то эту железную дорогу пришлось бы поставить в более опасные условия, спустив ее на землю на мерзлую тундру, так как к ней русский человек должен приложить свой труд, труд, который уже окупается, в котором нуждается русский человек и с каждым годом будет более нуждаться.
Я отдаю себе отчет, насколько трудную минуту мы переживаем. Но если в настоящее время не сделать над собою громадного усилия, не забыть о личном благосостоянии и встать малодушно на путь государственных утрат, то, конечно, мы лишим себя права называть русский народ народом великим и сильным.
Теперь два слова по поводу мнения четырех членов Государственного совета. Нас обвинили в неожиданном выступлении с так называемой Правительственной декларацией, в противоречии ее с решением Государственной думы. Я, однако, принужден подтвердить, что на заявлении этом правительство настаивает, что оно ни в чем не идет вразрез с решением Государственной думы, ни в чем ему не противоречит. Если ваше мнение сходится с мнением правительства и с намерениями его приступить энергично к постройке Амурской дороги, с запада на восток, то внесение новых редакционных поправок в Думский законопроект поведет в настоящее время, конечно, лишь к отсрочкам, притом к отсрочкам для дела опасным, и будет принято правительством как выражение полного к нему недоверия.
|
Это произведение перешло в общественное достояние в России согласно ст. 1281 ГК РФ, и в странах, где срок охраны авторского права действует на протяжении жизни автора плюс 70 лет или менее.
Если произведение является переводом, или иным производным произведением, или создано в соавторстве, то срок действия исключительного авторского права истёк для всех авторов оригинала и перевода. |