Страница:География Страбона в семнадцати книгах (пер. Мищенко, 1879).pdf/68: различия между версиями
Alpunin (обсуждение | вклад) |
(нет различий)
|
Версия от 08:09, 9 июня 2016
«Оттуда девать дней несли меня гибельные вѣтры», и вмѣстѣ съ тѣмъ скрываетъ другіе; потому что у того же поэта есть слѣдующее мѣсто:
«Послѣ того какъ корабль покинулъ теченіе рѣки Океана», а также:
«На островѣ Огигіи, гдѣ находится пупъ моря»,[1] гдѣ, говоритъ онъ, живетъ дочь Атланта. Кромѣ того о Феакійцахъ:
«Мы живемъ вдали на краю, въ морѣ съ большими волнами, и никто другой изъ смертныхъ не имѣетъ съ нами сношеній»[2].
Все это очевидно показываетъ, что вымыслы относятся къ Атлантическому морю. Между тѣмъ Полибій скрываетъ то, что безъ сомнѣнія разрушаетъ его положеніе; а это не правильно. Что около Сициліи и Италіи было странствованіе, это вѣрно и подтверждается самими названіями мѣстностей: ибо какой поэтъ или прозаикъ убѣждалъ Неаполитанцевъ назвать себя «обладателями гробницы Сирены Парѳенопы?» Кто убѣдилъ также жителей Кимы, Дикеархіи и окрестностей Везувія говорить о Перифлегетонѳѣ, Ахерузійскомъ озерѣ, объ оракулѣ мертвыхъ въ Аорно, а также о Байѣ и Миссенѣ, спутникахъ Одиссея? Точно тоже самое относится и къ разсказамъ о Сиракузахъ, о проливѣ, о Скиллѣ, Харибдѣ и объ Эолѣ; всего этого не должно изслѣдовать съ точностью, но и нельзя оставлять какъ неимѣющее корня и основанія въ дѣйствительности, какъ такое, въ чемъ нѣтъ ничего правдиваго или полезнаго на подобіе исторіи.
19). Самъ Эратоеѳенъ, разумѣя тоже самое, говоритъ: «кто нибудь можетъ подумать, что поэтъ желалъ помѣстить странствованія Одиссея въ мѣстахъ къ западу лежащихъ; но что онъ отступилъ отъ дѣйствительности, частью потому, что кое чего онъ не зналъ съ точностью, частью же потому, что онъ и не имѣлъ въ виду изложить такъ, какъ было на самомъ дѣлѣ, но во всемъ онъ разсчитывалъ на страшное и болѣе чудecнoe». До сихъ поръ правильно; но онъ не-вѣрно понялъ цѣль, ради которой такъ поступилъ поэтъ; вѣдь не для болтовни, но для пользы. Справедливо обвинить Эратосѳена за это, равно какъ и за то его мнѣніе, будто потому Гомеръ наиболѣе чудесное сообщалъ объ отдаленныхъ странахъ, что въ разсказахъ объ нихъ легче можно было говорить неправду, потому что только самую малую часть басенъ составляютъ тѣ, поприщемъ которыхъ служатъ мѣстности отдаленныя, сравнительно съ тѣми баснями, которыя не выходятъ изъ предѣловъ Эллады, или имѣютъ мѣстомъ своего дѣйствія страны сосѣднія съ Элладою, — напримѣръ разсказы о подвигахъ Геракла, Ѳезея, раззсказы о событіяхъ на Критѣ и въ Сициліи, также на прочихъ островахъ, равнымъ образомъ въ окрестностяхъ Киѳерона, Геликона, Парнасса, Пеліона, всей Аттики, Пелопон-
«Оттуда девать дней несли меня гибельные ветры», и вместе с тем скрывает другие; потому что у того же поэта есть следующее место:
«После того как корабль покинул течение реки Океана», а также:
«На острове Огигии, где находится пуп моря»,[1] где, говорит он, живет дочь Атланта. Кроме того о Феакийцах:
«Мы живем вдали на краю, в море с большими волнами, и никто другой из смертных не имеет с нами сношений»[2].
Всё это очевидно показывает, что вымыслы относятся к Атлантическому морю. Между тем Полибий скрывает то, что без сомнения разрушает его положение; а это не правильно. Что около Сицилии и Италии было странствование, это верно и подтверждается самими названиями местностей: ибо какой поэт или прозаик убеждал Неаполитанцев назвать себя «обладателями гробницы Сирены Парфенопы?» Кто убедил также жителей Кимы, Дикеархии и окрестностей Везувия говорить о Перифлегетонфе, Ахерузийском озере, об оракуле мертвых в Аорно, а также о Байе и Миссене, спутниках Одиссея? Точно тоже самое относится и к рассказам о Сиракузах, о проливе, о Скилле, Харибде и об Эоле; всего этого не должно исследовать с точностью, но и нельзя оставлять как неимеющее корня и основания в действительности, как такое, в чём нет ничего правдивого или полезного на подобие истории.
19). Сам Эратоефен, разумея тоже самое, говорит: «кто-нибудь может подумать, что поэт желал поместить странствования Одиссея в местах к западу лежащих; но что он отступил от действительности, частью потому, что кое чего он не знал с точностью, частью же потому, что он и не имел в виду изложить так, как было на самом деле, но во всём он рассчитывал на страшное и более чудecнoe». До сих пор правильно; но он не-верно понял цель, ради которой так поступил поэт; ведь не для болтовни, но для пользы. Справедливо обвинить Эратосфена за это, равно как и за то его мнение, будто потому Гомер наиболее чудесное сообщал об отдалённых странах, что в рассказах об них легче можно было говорить неправду, потому что только самую малую часть басен составляют те, поприщем которых служат местности отдалённые, сравнительно с теми баснями, которые не выходят из пределов Эллады, или имеют местом своего действия страны соседние с Элладою, — например рассказы о подвигах Геракла, Фезея, рассказы о событиях на Крите и в Сицилии, также на прочих островах, равным образом в окрестностях Киферона, Геликона, Парнаса, Пелиона, всей Аттики, Пелопон-