реніи. Онъ взялъ съ собою старшаго брата моего Филиберта и меня, которому было въ то время не болѣе десяти лѣтъ, а въ Женевѣ оставилъ трехъ моихъ сестеръ и третьяго брата. Отправились мы пѣшкомъ съ небольшимъ скарбомъ и немногими деньгами и прошли такимъ образомъ всю Швейцарію, Эльзасъ и Вестфалію. Придя въ Амстердамъ, лишенные всего, претерпѣвъ всѣ ужасы нищеты и ненастья холодной зимы, мы тамъ встрѣтили г. Дютель Бергери, земляка отца моего; онъ доставилъ ему средство добраться до Гамбурга; но мы не рѣшались отправиться туда моремъ вслѣдствіе противныхъ вѣтровъ, а состояніе нашего кармана не позволяло намъ долѣе оставаться въ Амстердамѣ; поэтому мы отправились въ Гамбургъ пѣшкомъ. Дойдя до береговъ Эльбы мы нашли рѣку эту замерзшей, что принудило насъ провести пять дней въ маленькой деревушкѣ, гдѣ отцу моему пришлось оставить наши пожитки, потому что ему не было чѣмъ заплатить за наши расходы, а деньги предстояло получить только въ Гамбургѣ, куда братъ его долженъ былъ ему выслать. Едва прибыли мы въ этотъ городъ, отецъ мой опасно заболѣлъ, что задержало насъ цѣлыхъ шесть мѣсяцевъ и истощило небольшія средства, которыя мы имѣли. Отецъ мой принужденъ былъ написать къ другому своему брату въ Клеракъ и просить его прислать ему какое-нибудь пособіе, чтобы дать намъ возможность уплатить долги и продолжать наше путешествіе въ Россію. Но надо было случиться такъ, что у этого брата только-что погибли у береговъ Англіи три корабля, нагруженные его товарами, вслѣдствіе чего онъ не имѣлъ возможности помочь намъ и едва могъ прислать намъ столько, чтобы мы могли расплатиться съ долгами. Мы сѣли на маленькое судно, которое г. Де-Бергери на свой счетъ посылалъ въ Петербургъ. Отецъ мой рѣшился отдать брата моего Филиберта въ Гамбургѣ въ ученіе г-ну Дюма — ножевщику. Разлука эта была крайне тяжела для меня, такъ какъ я привыкъ переносить съ ними лишенія и нужду; мы расстались исполненные сильнѣйшаго горя. Бѣдный братъ не спускалъ глазъ съ нашего корабля, пока мы не исчезли изъ виду; несчастный отецъ мой, который былъ не менѣе меня огорченъ этой разлукой, употреблялъ всѣ усилія, чтобы утѣшить меня.
Мы пробыли на морѣ шесть недѣль, причемъ не обошлось
рении. Он взял с собою старшего брата моего Филиберта и меня, которому было в то время не более десяти лет, а в Женеве оставил трех моих сестер и третьего брата. Отправились мы пешком с небольшим скарбом и немногими деньгами и прошли таким образом всю Швейцарию, Эльзас и Вестфалию. Придя в Амстердам, лишенные всего, претерпев все ужасы нищеты и ненастья холодной зимы, мы там встретили г. Дютель Бергери, земляка отца моего; он доставил ему средство добраться до Гамбурга; но мы не решались отправиться туда морем вследствие противных ветров, а состояние нашего кармана не позволяло нам долее оставаться в Амстердаме; поэтому мы отправились в Гамбург пешком. Дойдя до берегов Эльбы мы нашли реку эту замерзшей, что принудило нас провести пять дней в маленькой деревушке, где отцу моему пришлось оставить наши пожитки, потому что ему не было чем заплатить за наши расходы, а деньги предстояло получить только в Гамбурге, куда брат его должен был ему выслать. Едва прибыли мы в этот город, отец мой опасно заболел, что задержало нас целых шесть месяцев и истощило небольшие средства, которые мы имели. Отец мой принужден был написать к другому своему брату в Клерак и просить его прислать ему какое-нибудь пособие, чтобы дать нам возможность уплатить долги и продолжать наше путешествие в Россию. Но надо было случиться так, что у этого брата только что погибли у берегов Англии три корабля, нагруженные его товарами, вследствие чего он не имел возможности помочь нам и едва мог прислать нам столько, чтобы мы могли расплатиться с долгами. Мы сели на маленькое судно, которое г-н Де-Бергери на свой счет посылал в Петербург. Отец мой решился отдать брата моего Филиберта в Гамбурге в учение г-ну Дюма — ножовщику. Разлука эта была крайне тяжела для меня, так как я привык переносить с ними лишения и нужду; мы расстались, исполненные сильнейшего горя. Бедный брат не спускал глаз с нашего корабля, пока мы не исчезли из виду; несчастный отец мой, который был не менее меня огорчен этой разлукой, употреблял все усилия, чтобы утешить меня.
Мы пробыли на море шесть недель, причем не обошлось
