Въ ожиданіи прибытія плѣнныхъ, генералъ Гурко (называемый турками «Гяурко-паша») остановился на шоссе, посреди общей радости и шумнаго говора. Здѣсь окончательно уяснилось стратегическое и моральное значеніе дубнякской побѣды: мотивируя свою сдачу, телишскій паша, между прочимъ говорилъ:
— Если мой начальникъ (дубнякскій паша) сдался, то почему же и мнѣ не капитулировать?!
Около часа времени войска простояли на шоссе въ ожиданіи плѣнныхъ; наконецъ, показалась небольшая кучка, а позади длинная колонна семи таборовъ. Впереди, на жалкой клячѣ, ѣхалъ паша, въ сопровожденіи своихъ пѣшихъ слугъ и адъютантовъ. Наружность паши была далеко непредставительна…
Подъѣхавъ къ генералу Гурко, онъ, съ веселой улыбкой, раскланялся, объяснилъ, что онъ очень плохо говоритъ по французски, и затѣмъ, черезъ переводчика, перечислилъ составъ гарнизона.
Послѣ того паша, въ сопровожденіи офицера, отправленъ былъ въ Горній Дубнякъ. Таборы двигались вслѣдъ за пашою одинъ за другимъ, между шпалерами изъ л.-гв. московскаго полка, который конвоировалъ ихъ къ мѣсту ночлега — большому редуту у Дубняка, занятому нами 12 октября. Офицеры (числомъ до 100) были выдѣлены и провели ночь особо, на бивакѣ.
Плѣнные принадлежали преимущественно къ низаму и редифу; было, впрочемъ, и два батальона мустахфиза. Особенно подавляющаго впечатлѣнія на лицахъ не было замѣтно: напротивъ, многіе курили, смѣялись, а офицеры положительно радовались, что избавляются, наконецъ, отъ бѣдствій войны. Здѣсь же забрано было пять англичанъ-врачей съ бѣлой повязкой на лѣвой рукѣ.
Пропустивъ плѣнныхъ, генералъ Гурко поѣхалъ въ очищенныя турецкія укрѣпленія. Тамъ — обычная картина: убитые, раненные, разорванные на части гранатами люди, бѣгающія лошади и т. п. Особенно насъ поразила масса патроновъ, оставленныхъ турками въ укрѣпленіяхъ: цѣлыя груды ихъ валялись въ деревянныхъ ящикахъ, на протяженіи всего брусствера, а шоссе въ нѣкоторыхъ мѣстахъ, на протяженіи сажени и болѣе, было сплошь завалено ими, такъ что наши лошади давили ихъ въ огромномъ количествѣ.
Немедленно по занятіи укрѣпленія войсками, генералъ Гурко приказалъ сдѣлать опись всему оставленному турками имуществу, собирать ружья, патроны, скотъ и пр., поставить, гдѣ нужно, караулы и т. п.
Главными нашими трофеями были четыре стальныхъ орудія. Такимъ
В ожидании прибытия пленных генерал Гурко (называемый турками «Гяурко-паша») остановился на шоссе, посреди общей радости и шумного говора. Здесь окончательно уяснилось стратегическое и моральное значение дубнякской победы: мотивируя свою сдачу, телишский паша между прочим говорил:
— Если мой начальник (дубнякский паша) сдался, то почему же и мне не капитулировать?!
Около часа времени войска простояли на шоссе в ожидании пленных; наконец показалась небольшая кучка, а позади длинная колонна семи таборов. Впереди на жалкой кляче ехал паша в сопровождении своих пеших слуг и адъютантов. Наружность паши была далеко не представительна…
Подъехав к генералу Гурко, он с веселой улыбкой раскланялся, объяснил, что он очень плохо говорит по-французски, и затем через переводчика перечислил состав гарнизона.
После того паша в сопровождении офицера отправлен был в Горный Дубняк. Таборы двигались вслед за пашою один за другим между шпалерами из лейб-гвардии Московского полка, который конвоировал их к месту ночлега — большому редуту у Дубняка, занятому нами 12 октября. Офицеры (числом до ста) были выделены и провели ночь особо, на биваке.
Пленные принадлежали преимущественно к низаму и редифу; было, впрочем, и два батальона мустахфиза. Особенно подавляющего впечатления на лицах не было заметно: напротив, многие курили, смеялись, а офицеры положительно радовались, что избавляются, наконец, от бедствий войны. Здесь же забрано было пять англичан-врачей с белой повязкой на левой руке.
Пропустив пленных, генерал Гурко поехал в очищенные турецкие укрепления. Там — обычная картина: убитые, раненые, разорванные на части гранатами люди, бегающие лошади и тому подобное. Особенно нас поразила масса патронов, оставленных турками в укреплениях: целые груды их валялись в деревянных ящиках на протяжении всего бруствера, а шоссе в некоторых местах на протяжении сажени и более было сплошь завалено ими, так что наши лошади давили их в огромном количестве.
Немедленно по занятии укрепления войсками, генерал Гурко приказал сделать опись всему оставленному турками имуществу, собирать ружья, патроны, скот и прочее, поставить, где нужно, караулы и тому подобное.
Главными нашими трофеями были четыре стальных орудия. Таким
