— Гдѣ теперь находится его превосходительство? былъ слѣдующій вопросъ.
— Вонъ тамъ, отвѣчалъ Тефикъ-бей, указывая на маленькій домикъ, стоящій у дороги какъ разъ за мостомъ.
Потомъ опять наступила пауза, во время которой недавніе грозные противники разсматривали другъ друга, при чемъ Тефикъ-бей глядѣлъ съ полнѣйшимъ спокойствіемъ, но очевиднымъ любопытствомъ. Пауза сдѣлалась невыносимою. Турка не спѣшилъ говорить, а наши, очевидно, стѣснялись спросить, не пріѣхалъ ли онъ за тѣмъ, чтобы сдаться; помимо того, тутъ не было ни одного офицера, который имѣлъ бы право договариваться съ нимъ. Положеніе было критическое и затруднительное, хотя въ немъ былъ также и забавный элементъ. Обѣ арміи смотрѣли одна на другую съ разстоянія не болѣе двухсотъ пятидесяти шаговъ съ оружіемъ въ рукахъ, такъ какъ наши войска продолжали постепенно подвигаться къ мосту. Наконецъ генералъ Скобелевъ проговорилъ:
— «Не желаете ли вы кого нибудь видѣть? (пауза) — Съ кѣмъ вы желали бы говорить»? (пауза) — Развѣ что нибудь… (пауза).
— «Что за чортъ, что сдѣлалось съ этимъ человѣкомъ? Почему онъ не говоритъ? сказалъ генералъ по англійски.
Тефикъ-бей продолжалъ оставаться повидимому равнодушнымъ. Его молчаніе, вызвавшее восклицаніе Скобелева, обусловливалось волненіемъ, не смотря на всю выказанную имъ не поколебимую стойкость.
— Здѣсь командуетъ генералъ Ганецкій; онъ сей-часъ прибудетъ сюда, въ случаѣ, если бы вы помышляли говорить съ нимъ, сказалъ наконецъ генералъ Скобелевъ. Тефикъ-бей поклонился.
— Османъ сдѣлалъ славную оборону, сказалъ одинъ офицеръ. Мы высоко уважаемъ его какъ солдата.
Турокъ неподалъ никакого признака, что онъ слышалъ сказанное; его глаза были направлены къ Софіи, какъ будто онъ ждалъ оттуда Мефистъ-Али-пашу, котораго Османъ столько времени ожидалъ. Очевидно было безполезно пытаться вступить въ разговоръ съ этимъ упорно-молчаливымъ человѣкомъ. Скоро прибылъ генералъ Струковъ съ полномочіемъ вступить въ переговоры. Онъ спросилъ Тефика, имѣетъ ли онъ полномочія отъ Османа-паши вести переговоры. Этого полномочія, повидимому, не было.
Я не могу,— продолжаетъ говорить корреспондентъ Daily News, передать всего что говорилось, но окончательнымъ результатомъ было то, что Тефикъ поклонился намъ и ускакалъ назадъ черезъ мостъ. Мы опять начали ждать. Нѣкоторые изъ турокъ на мосту подвинулись впередъ и подошли къ намъ, нѣкоторые съ ружьями на плечахъ, а другіе съ ружьями въ ру-
— Где теперь находится его превосходительство? — был следующий вопрос.
— Вон там, — отвечал Тефик-бей, указывая на маленький домик, стоящий у дороги как раз за мостом.
Потом опять наступила пауза, во время которой недавние грозные противники рассматривали друг друга, причем Тефик-бей глядел с полнейшим спокойствием, но очевидным любопытством. Пауза сделалась невыносимою. Турка не спешил говорить, а наши, очевидно, стеснялись спросить, не приехал ли он за тем, чтобы сдаться; помимо того, тут не было ни одного офицера, который имел бы право договариваться с ним. Положение было критическое и затруднительное, хотя в нем был также и забавный элемент. Обе армии смотрели одна на другую с расстояния не более двухсот пятидесяти шагов с оружием в руках, так как наши войска продолжали постепенно подвигаться к мосту. Наконец генерал Скобелев проговорил:
— Не желаете ли вы кого-нибудь видеть? (пауза) С кем вы желали бы говорить? (пауза) Разве что-нибудь… (пауза).
— Что за черт, что сделалось с этим человеком? Почему он не говорит? — сказал генерал по-английски.
Тефик-бей продолжал оставаться, по-видимому, равнодушным. Его молчание, вызвавшее восклицание Скобелева, обусловливалось волнением, несмотря на всю выказанную им непоколебимую стойкость.
— Здесь командует генерал Ганецкий; он сейчас прибудет сюда, в случае если бы вы помышляли говорить с ним, — сказал наконец генерал Скобелев.
Тефик-бей поклонился.
— Осман сделал славную оборону, — сказал один офицер. — Мы высоко уважаем его как солдата.
Турок не подал никакого признака, что он слышал сказанное; его глаза были направлены к Софии, как будто он ждал оттуда Мефист-Али-пашу, которого Осман столько времени ожидал. Очевидно, было бесполезно пытаться вступить в разговор с этим упорно молчаливым человеком. Скоро прибыл генерал Струков с полномочием вступить в переговоры. Он спросил Тефика, имеет ли он полномочия от Османа-паши вести переговоры. Этого полномочия, по-видимому, не было.
Я не могу, — продолжает говорить корреспондент Daily News, — передать всего, что говорилось, но окончательным результатом было то, что Тефик поклонился нам и ускакал назад через мост. Мы опять начали ждать. Некоторые из турок на мосту подвинулись вперед и подошли к нам, некоторые с ружьями на плечах, а другие с ружьями в ру-
