батальоновъ тотчасъ остановили наступленіе и приказали прекратить огонь, что и было немедленно исполнено. Изъ нашихъ рядовъ вышли на встрѣчу предполагаемымъ парламентерамъ; но тогда турецкіе офицеры тотчасъ повернули назадъ, на неприятельской сторонѣ раздались какіе-то сигналы, и турецкіе батальоны дали по нашимъ стрѣлковымъ батальонамъ залпъ.
Послѣ такаго вѣроломства, наши стрѣлки тотчасъ возобновили аттаку, взяли два укрѣпленія и находившийся при нихъ лагерь и подошли къ главной позиціи; но встрѣченные болѣе многочисленным непріятелемъ отступили въ полномъ порядкѣ.
Впечатлѣніе, произведенное появленіемъ отряда генерала Гурко за Балканами, которые считались такою надежною преградою, а равно впечатлѣніе, которое произвелъ рядъ одержанныхъ имъ въ долинѣ Тунджи побѣдъ, было чрезвычайно сильно. Послѣ дѣла 5-го іюля, при Казанлыкѣ турки бросили свой лагерь у дер. Шипки и всѣ ушли на перевалъ, не взявъ съ собою никакого продовольствія. Занятіе нами Казанлыка и дер. Шипки отняло у нихъ всякую возможность получать продовольствіе изъ долины р. Тунджи.
Въ виду столь безвыходнаго положенія турокъ, генералъ Гурко утромъ 6-го іюня, до начала аттаки, послалъ пашѣ письмо съ предложеніемъ сдаться на капитуляцію. Въ отвѣтъ, явился турецкий офицеръ съ письмомъ отъ паши, въ которомъ тотъ изъявлялъ полное согласіе на предложенную капитуляцію. Тотчасъ-же были написаны ея условія и порядокъ обезоруженія, началомъ которою назначено 12 часовъ дня 7 іюля. При этомъ генералъ Гурко спросилъ, чѣмъ объясняется вѣроломный поступокъ турецкихъ войскъ наканунѣ. На это парламентеръ отвѣтилъ, что офицеры не въ состоянии были удержать своихъ солдатъ отъ желанія стрѣлять по русскимъ войскамъ, когда они подошли на столь близкое разстояніе. Затѣмъ парламентеръ уѣхалъ, обѣщая привезти часа черезъ два отвѣтъ паши. Спустя нѣкоторое время послѣ его отъѣзда, генералъ Гурко пожелалъ воспользоваться временемъ переговоровъ для уборки раненыхъ, оставшихся на полѣ сражения 6-го іюля, и съ этою цѣлью послалъ на перевалъ безоруженныхъ санитаровъ, съ бѣлыми нарукавными повязками и бѣлыми флагами.
Но пробило и 12 часовъ дня, а парламентеръ не возвращался. Тогда генералъ Гурко началъ подозрѣвать, что турки обманули его присылкою парламентера и затѣяли переговоры только для того, чтобы выиграть время и уйти по горнымъ тропинкамъ безъ преслѣдованія. Такъ оно и вышло. Скоро оказалось, что турки бросили перевалъ, который уже былъ занятъ съ сѣвера частью габровскаго отряда. Такимъ образомъ, Балканы, на про-
батальонов тотчас остановили наступление и приказали прекратить огонь, что и было немедленно исполнено. Из наших рядов вышли навстречу предполагаемым парламентерам; но тогда турецкие офицеры тотчас повернули назад, на неприятельской стороне раздались какие-то сигналы и турецкие батальоны дали по нашим стрелковым батальонам залп.
После такого вероломства, наши стрелки тотчас возобновили атаку, взяли два укрепления и находившийся при них лагерь и подошли к главной позиции; но встреченные более многочисленным неприятелем отступили в полном порядке.
Впечатление, произведенное появлением отряда генерала Гурко за Балканами, которые считались такою надежною преградою, а равно впечатление, которое произвел ряд одержанных им в долине Тунджи побед, было чрезвычайно сильно. После дела 5 июля, при Казанлыке турки бросили свой лагерь у деревни Шипки и все ушли на перевал, не взяв с собою никакого продовольствия. Занятие нами Казанлыка и деревни Шипки отняло у них всякую возможность получать продовольствие из долины реки Тунджи.
Ввиду столь безвыходного положения турок, генерал Гурко утром 6 июня, до начала атаки, послал паше письмо с предложением сдаться на капитуляцию. В ответ явился турецкий офицер с письмом от паши, в котором тот изъявлял полное согласие на предложенную капитуляцию. Тотчас же были написаны ее условия и порядок обезоружения, началом которого назначено 12 часов дня 7 июля. При этом генерал Гурко спросил, чем объясняется вероломный поступок турецких войск накануне. На это парламентер ответил, что офицеры не в состоянии были удержать своих солдат от желания стрелять по русским войскам, когда они подошли на столь близкое расстояние. Затем парламентер уехал, обещая привезти часа через два ответ паши. Спустя некоторое время после его отъезда, генерал Гурко пожелал воспользоваться временем переговоров для уборки раненых, оставшихся на поле сражения 6 июля, и с этою целью послал на перевал безоружных санитаров, с белыми нарукавными повязками и белыми флагами.
Но пробило и 12 часов дня, а парламентер не возвращался. Тогда генерал Гурко начал подозревать, что турки обманули его присылкою парламентера и затеяли переговоры только для того, чтобы выиграть время и уйти по горным тропинкам без преследования. Так оно и вышло. Скоро оказалось, что турки бросили перевал, который уже был занят с севера частью габровского отряда. Таким образом, Балканы на про-
