Нынче 26 An.
Третьего [дня] начал писать[1] худож[ественное] и много написал, но не хорошо и не переписывал. Но не разочаровался и хочу и знаю, как исправить. Вчера поправил Право. Думал, что кончил, но нынче поправил гораздо лучше. Поправил тоже об образовании. Теперь лучше гораздо. Читал вчера Лозинск[ого]. Оч[ень] хорошо отрицание, хотя натянуто, но заключение оч[ень] плохо. Записать можно и нужно только одно:
1) Горький пишет об индивидуализме. Этим словом на интелигентном жаргоне называется жизнь личности. И им кажется, ч[то] они открыли что-то новое, когда пришли к тому, что «индивид[уализм]» нехорошо, а хорошо социализм, комуна, народ et tout le tremblement.[2] Им и в голову не приходит то, ч[то] в противоположении личности, отделенного «я» от Всего и сознании этого Всего (Бога) вместе с «я», ч[то] в этом вся суть и тайна жизни, тысячи лет тому назад сознанная людьми, но только с той разницей, ч[то] они противуполагают личность какому-нибудь собранию людей, а в действительности она противуполагается Всему, т. е. Богу и всему человечеству, всему живущему, всему. —
Душан нашел у меня гангрену на пятках ног. И хорошо, оч[ень] хорошо. От Ч[ерткова] письмо, и ему письмецо написал. Сейчас еду к Гале.
27 Апр. 1909.
Нынче могу написать со смыслом: «если буду жив», п[о- тому] ч[то] чувствую себя слабо очень, спал 10 часов прекрасно, но чувствую близость — не смерти — (смерть скверное, испорченное слово, с к[оторым] соединено что-то страшное, а страшного ничего нет) — а чувствую близость перехода, важного и хорошего перехода, перемены. Хотел сказать: перейду к Богу; и это не верно. Если бы во мне не б[ыло] Бога, то я мог бы сказать: пойду к Богу, а как же я пойду к самому себе. — Чтобы точно выразиться, надо сказать, ч[то] я перестану быть человеком. И в этом нет ничего ни дурного, ни хорошего, а только то,
