Иванъ Яковлевичъ, зная форму, снялъ издали еще картузъ, и подошедши проворно, сказалъ: «Желаю здравія вашему благородію.»
— Нѣтъ, нѣтъ, братецъ, не благородiю; скажи-ка, чтò ты тамъ дѣлалъ, стоя на мосту ?
«Ей Богу, сударь, ходилъ брить, да посмотрѣлъ только, шибко ли река идетъ.»
— Врешь, врешь! Этимъ не отделаешься. Изволь-ка отвѣчать.
«Я вашу милость два раза въ недѣлю, или даже три, готовъ брить безъ всякаго прекословія» — отвѣчалъ Иванъ Яковлевичъ.
— Нѣтъ, пріятель, это пустяки! Меня три цирюльника брѣютъ, да еще и за большую честь почитаютъ. А вотъ изволь-ка разсказать, что ты тамъ дѣлалъ?
Иванъ Яковлевичъ поблѣднелъ.... Но здѣсь происшествіе совершенно закрывается туманомъ, и что далѣе произошло, рѣшительно ничего не известно.
2.
Коллежскій ассессоръ Ковалевъ проснулся довольно рано, и сдѣлалъ губами: брр.., что всегда онъ дѣлалъ, когда просыпался, хотя самъ не могъ растолковать по какой причинѣ. Ковалевъ потянулся, приказалъ себѣ подать небольшое, стоявшее на сто-
