— Вотъ Андреевъ, — сказала одна.
— Леонидъ, — добавила вторая.
Онҍ остановились и повернули за писателемъ, смотря на него съ изумленiемъ и страхомъ.
— Идетъ по улицҍ...— прошептала одна съ остолбенҍлымъ лицомъ.
Другая всплеснула руками:
— Смотри, смотри! Въ калошахъ... Андреевъ въ калошахъ!
— Что вамъ угодно, барышни? — со вздохомъ спросилъ Андреевъ.
— Ай-ай-ай! — взвизгнули обҍ. — Разговариваетъ!
И, обезумҍвши отъ ужаса, бросились въ разсыпную.
На Тверскую Андреевъ не пошелъ. Накупилъ газетъ и, печальный, побрелъ въ свой номеръ.
Въ первой газетҍ, которую онъ развернулъ, было написано:
— «Передаютъ изъ достовҍрныхъ источниковъ, что Леонидъ Андреевъ находится въ настоящее время въ Антверпенҍ. Писателю городъ очень понравился. Цҍлыми днями его видятъ гуляющимъ по набережной и въ гавани».
— А надо будетъ, въ самомъ дҍлҍ, когда-нибудь, — подумалъ Андреевъ, — проҍхаться въ Антверпенъ. Вҍроятно, любопытный городъ.
Отложилъ первую газету и взялъ другую.
— «На-дняхъ въ дружеской бесҍдҍ Леонидъ Андреевъ, — сообщалось во второй газетҍ, — восхищался нҍмецкимъ поэтомъ Бирбаумомъ. Онъ считаетъ его однимъ изъ лучшихъ представителей нҍмецкой поэзiи».
— Бирбаумъ... — прошепталъ Андреевъ, — странная фамилiя. Надо будетъ почитать что-нибудь Бирбаума...
Всталъ и, потянувшись, взглянулъ на часы.
— Ужасно однообразныя газеты нынче... Восемь часовъ... Пойду-ка я куда-нибудь въ театръ повеселиться.
Вышелъ, сҍлъ на извозчика и сказалъ:
— Вези меня, братецъ, въ какой-нибудь театръ. Смерть, хочется повеселиться. Хе-хе. .
112
— Вот Андреев, — сказала одна.
— Леонид, — добавила вторая.
Они остановились и повернули за писателем, смотря на него с изумлением и страхом.
— Идет по улице...— прошептала одна с остолбенелым лицом.
Другая всплеснула руками:
— Смотри, смотри! В калошах... Андреев в калошах!
— Что вам угодно, барышни? — со вздохом спросил Андреев.
— Ай-ай-ай! — взвизгнули обе. — Разговаривает!
И, обезумевши от ужаса, бросились в рассыпную.
На Тверскую Андреев не пошёл. Накупил газет и, печальный, побрёл в свой номер.
В первой газете, которую он развернул, было написано:
— «Передают из достоверных источников, что Леонид Андреев находится в настоящее время в Антверпене. Писателю город очень понравился. Целыми днями его видят гуляющим по набережной и в гавани».
— А надо будет, в самом деле, когда-нибудь, — подумал Андреев, — проехаться в Антверпен. Вероятно, любопытный город.
Отложил первую газету и взял другую.
— «На днях в дружеской беседе Леонид Андреев, — сообщалось во второй газете, — восхищался немецким поэтом Бирбаумом. Он считает его одним из лучших представителей немецкой поэзии».
— Бирбаум... — прошептал Андреев, — странная фамилия. Надо будет почитать что-нибудь Бирбаума...
Встал и, потянувшись, взглянул на часы.
— Ужасно однообразные газеты нынче... Восемь часов... Пойду-ка я куда-нибудь в театр повеселиться.
Вышел, сел на извозчика и сказал:
— Вези меня, братец, в какой-нибудь театр. Смерть, хочется повеселиться. Хе-хе. .
