Стояли два пѣтуха; одинъ на навозной кучѣ, другой на крышѣ, но спѣсивы оба были одинаково. Кто же изъ нихъ совершилъ больше? Ну, кто, по-твоему? Скажи, а мы… все-таки останемся при своемъ мнѣніи.
Птичій дворъ былъ отдѣленъ отъ другого двора деревяннымъ заборомъ, а на томъ дворѣ была навозная куча, и на ней росъ большой огурецъ, сознававшій, что онъ—растеніе парниковое.
„А таковымъ нужно родиться!“ разсуждалъ онъ самъ съ собою. „Но не всѣмъ же родиться огурцами, надо существовать и другимъ живымъ породамъ. Куры, утки и все населеніе птичьяго двора тоже, вѣдь, созданія Божіи. Вотъ, дворовый пѣтухъ стоитъ на заборѣ. Онъ будетъ почище флюгернаго! Тотъ хоть и высоко сидитъ, а даже и скрипѣть не можетъ, не то, что пѣть! Нѣтъ у него ни куръ, ни цыплятъ, онъ занятъ только самимъ собою и потѣетъ ярь-мѣдянкой[1]! Нѣтъ, дворовый пѣтухъ, вотъ это такъ пѣтухъ! Какъ выступаетъ! Словно танцуетъ! А запоетъ—что твоя музыка! Какъ начнетъ, такъ узнаешь, что значитъ настоящій трубачъ! Да, приди онъ сюда, проглоти меня цѣликомъ—вотъ была бы блаженная смерть!“
Ночью разыгралась непогода; куры, цыплята и самъ пѣтухъ—всѣ попрятались. Заборъ повалило вѣтромъ; шумъ, трескъ!.. Съ крыши попадали черепицы, но флюгерный пѣтухъ усидѣлъ. Онъ даже съ мѣста не двигался, не вертѣлся,—онъ не могъ, хоть и былъ молодъ, недавно отлитъ. Флюгерный пѣтухъ былъ очень разуменъ и степененъ, онъ ужъ такъ и родился старикомъ и не имѣлъ ничего общаго съ легкими птичками небесными, воробьями и ласточками, которыхъ презиралъ, какъ „ничтожныхъ, вульгарныхъ пискуній“. Голуби—тѣ побольше, и перья у нихъ отливаютъ перламутромъ, такъ что они даже немножко смахиваютъ на флюгерныхъ пѣтуховъ, но толсты и глупы они ужасно! Только и думаютъ о томъ, какъ бы набить себѣ зобы! Прескучныя созданія! Перелетныя птицы тоже навѣщали флюгернаго пѣтуха и разсказывали ему о чужихъ странахъ, о воздушныхъ путешествіяхъ, о разбойничьихъ нападеніяхъ хищныхъ птицъ… Это было ново и интересно—въ первый разъ, но затѣмъ пошли повторенія одного и того же, а это куда, какъ скучно! Надоѣли ему и птицы, надоѣло и все на свѣтѣ. Не стоило ни съ кѣмъ и связываться, всѣ такіе скучные, пошлые!..
- ↑ Ярь-медянка — ярко-зелёная краска. (прим. редактора Викитеки)
Стояли два петуха; один на навозной куче, другой на крыше, но спесивы оба были одинаково. Кто же из них совершил больше? Ну, кто, по-твоему? Скажи, а мы… всё-таки останемся при своём мнении.
Птичий двор был отделён от другого двора деревянным забором, а на том дворе была навозная куча, и на ней рос большой огурец, сознававший, что он — растение парниковое.
«А таковым нужно родиться!» рассуждал он сам с собою. «Но не всем же родиться огурцами, надо существовать и другим живым породам. Куры, утки и всё население птичьего двора тоже, ведь, создания Божии. Вот, дворовый петух стоит на заборе. Он будет почище флюгерного! Тот хоть и высоко сидит, а даже и скрипеть не может, не то, что петь! Нет у него ни кур, ни цыплят, он занят только самим собою и потеет ярь-медянкой[1]! Нет, дворовый петух, вот это так петух! Как выступает! Словно танцует! А запоет — что твоя музыка! Как начнёт, так узнаешь, что значит настоящий трубач! Да, приди он сюда, проглоти меня целиком — вот была бы блаженная смерть!»
Ночью разыгралась непогода; куры, цыплята и сам петух — все попрятались. Забор повалило ветром; шум, треск!.. С крыши попадали черепицы, но флюгерный петух усидел. Он даже с места не двигался, не вертелся, — он не мог, хоть и был молод, недавно отлит. Флюгерный петух был очень разумен и степенен, он уж так и родился стариком и не имел ничего общего с лёгкими птичками небесными, воробьями и ласточками, которых презирал, как «ничтожных, вульгарных пискуний». Голуби — те побольше, и перья у них отливают перламутром, так что они даже немножко смахивают на флюгерных петухов, но толсты и глупы они ужасно! Только и думают о том, как бы набить себе зобы! Прескучные создания! Перелётные птицы тоже навещали флюгерного петуха и рассказывали ему о чужих странах, о воздушных путешествиях, о разбойничьих нападениях хищных птиц… Это было ново и интересно — в первый раз, но затем пошли повторения одного и того же, а это куда, как скучно! Надоели ему и птицы, надоело и всё на свете. Не стоило ни с кем и связываться, все такие скучные, пошлые!..
- ↑ Ярь-медянка — ярко-зелёная краска. (прим. редактора Викитеки)
