составитъ изъ нихъ слова, и они ритмично польются въ гимнѣ, который она воспоетъ своему вѣку!
Когда же наступитъ это время?
Для насъ, еще живущихъ здѣсь на землѣ, не скоро, а для улетѣвшихъ впередъ—очень скоро.
Скоро рушится китайская стѣна; желѣзныя дороги Европы достигнутъ закрытыхъ культурныхъ архивовъ Азіи, и два потока культуры сольются! Они зашумятъ, можетъ быть, такъ грозно, что мы, престарѣлые представители современности, затрепещемъ, какъ передъ наступленіемъ Рагнарока, когда должны пасть старые боги. Но намъ не слѣдовало бы забывать, что эпохи и поколѣнія человѣческія должны смѣняться и исчезать, что отъ нихъ остаются лишь миніатюрныя отраженія, заключенныя въ рамки слова, которыя и плывутъ по потоку вѣчности, словно цвѣты лотоса, говоря намъ, что всѣ эти поколѣнія такихъ же людей, какъ и мы, только одѣтыхъ иначе—дѣйствительно жили. Картина жизни древнихъ евреевъ свѣтитъ намъ со страницъ библіи, грековъ—изъ Илліады и Одиссеи, а нашей жизни? Спроси у Музы новаго вѣка, спроси у нея во время Рагнарока, когда возникнетъ новая, преображенная Гимле[1].
Вся сила пара, всякое давленіе современности послужатъ для Музы рычагами! Мастеръ „Безкровный“ и его юркіе подручные, которые казались могучими господами нашего времени, явятся лишь слугами, черными рабами, украшающими залы, подносящими сокровища и накрывающими столы для великаго празднества, на которомъ Муза, невинная, какъ дитя, восторженная, какъ молодая дѣвушка, и спокойная, опытная, какъ матрона, зажжетъ дивный свѣточъ поэзіи, являющійся богатымъ, переполненнымъ человѣческимъ сердцемъ, въ которомъ горитъ божественный огонь.
Привѣтъ тебѣ, Муза поэзіи новаго вѣка! Привѣтъ нашъ вознесется и будетъ услышанъ, какъ безсловесный гимнъ червя, перерѣзаннаго плугомъ. Когда настанетъ новая весна, плугъ опять пойдетъ взрѣзывать землю и перерѣзывать насъ червей ради удобренія почвы для новой богатой жатвы, нужной грядущимъ поколѣніямъ.
Привѣтъ тебѣ, Муза новаго вѣка!
- ↑ Гимле — По сѣв. миѳ.—одна изъ небесныхъ обителей, самая прекрасная и свѣтлая, избѣгающая разрушенія во время Рагнарока и предназначенная для душъ добрыхъ и правдивыхъ людей. Примѣч. перев.
составит из них слова, и они ритмично польются в гимне, который она воспоёт своему веку!
Когда же наступит это время?
Для нас, ещё живущих здесь на земле, не скоро, а для улетевших вперёд — очень скоро.
Скоро рушится китайская стена; железные дороги Европы достигнут закрытых культурных архивов Азии, и два потока культуры сольются! Они зашумят, может быть, так грозно, что мы, престарелые представители современности, затрепещем, как перед наступлением Рагнарока, когда должны пасть старые боги. Но нам не следовало бы забывать, что эпохи и поколения человеческие должны сменяться и исчезать, что от них остаются лишь миниатюрные отражения, заключённые в рамки слова, которые и плывут по потоку вечности, словно цветы лотоса, говоря нам, что все эти поколения таких же людей, как и мы, только одетых иначе — действительно жили. Картина жизни древних евреев светит нам со страниц Библии, греков — из Иллиады и Одиссеи, а нашей жизни? Спроси у Музы нового века, спроси у неё во время Рагнарока, когда возникнет новая, преображённая Гимле[1].
Вся сила пара, всякое давление современности послужат для Музы рычагами! Мастер «Бескровный» и его юркие подручные, которые казались могучими господами нашего времени, явятся лишь слугами, чёрными рабами, украшающими залы, подносящими сокровища и накрывающими столы для великого празднества, на котором Муза, невинная, как дитя, восторженная, как молодая девушка, и спокойная, опытная, как матрона, зажжёт дивный светоч поэзии, являющийся богатым, переполненным человеческим сердцем, в котором горит божественный огонь.
Привет тебе, Муза поэзии нового века! Привет наш вознесётся и будет услышан, как бессловесный гимн червя, перерезанного плугом. Когда настанет новая весна, плуг опять пойдёт взрезывать землю и перерезывать нас червей ради удобрения почвы для новой богатой жатвы, нужной грядущим поколениям.
Привет тебе, Муза нового века!
