Какой-то архимандритъ (в)сталъ къ заутринѣ; пришолъ умыватца, видитъ въ рукомой(ни)кѣ нечистой духъ, взялъ ево да и заградилъ (крестомъ). Вотъ дьяволъ и взмолился: „выпусти, отче! каку хошь налош(ж)ь службу—сослужу!“ Архимандритъ говоритъ: „свозишь ли меня между обѣдней и заутриней въ Ерусалимъ?“—Свожу, отче, свожу! Архимандритъ ево выпустилъ и послѣ заутрины до обѣдни успѣлъ съѣздить въ Ерусалимъ, къ обѣднѣ поспѣлъ обратно. Послѣ забрали какъ то справки,—всѣ удивились, какъ онъ скоро мок(г)ъ съѣздить въ Ерусалимъ, спросили ево, и онъ разсказалъ это.—(Записана тамъ-же государственнымъ крестьяниномъ А. Зыряновымъ).
Какой-то архимандрит (в)стал к заутрине; пришёл умыватца, видит в рукомой(ни)ке нечистой дух, взял ево да и заградил (крестом). Вот дьявол и взмолился: «выпусти, отче! каку хошь налош(ж)ь службу — сослужу!» Архимандрит говорит: «свозишь ли меня между обедней и заутриней в Ерусалим?» — Свожу, отче, свожу! Архимандрит ево выпустил и после заутрины до обедни успел съездить в Ерусалим, к обедне поспел обратно. После забрали как то справки, — все удивились, как он скоро мок(г) съездить в Ерусалим, спросили ево, и он рассказал это. — (Записана там же государственным крестьянином А. Зыряновым).
