дѣтель и порочность исключительной личности суть путеводныя нити для того созерцателя, который хочетъ найти невѣдомый путь, ведущій къ пониманью всего и къ сліянью со Всѣмъ.
Но надо думать, ограниченность глубоко заблуждается. И если ужь говорить о добрѣ и злѣ—если ужь такъ необходимо до сихъ поръ оставаться при этой классификаціи, нужно сказать простодушнымъ людямъ, что поэтъ, подобный Бодлэру, останавливаясь на явленіяхъ зла, останавливается не такъ, какъ они.
Онъ зналъ болотныя топи, но онъ донесъ до самой смерти въ своемъ сердцѣ свѣтильникъ молитвъ. А если бъ не донесъ… Какъ любили бы мы его и тогда!
Находясь въ преисподней, можно грезить о бѣлоснѣжной вершинѣ. Бодлэръ это слишкомъ хорошо зналъ. Судьба показала ему два полюса, и онъ видѣлъ ихъ оба. Но Судьба, выбирая ему особую долю, предназначила ему полюбить то, что люди ненавидятъ, чтобы онъ могъ нарисовать тотъ темный фонъ, на которомъ болѣе рельефно выступаетъ идеальная мечта. Все, на чемъ лежитъ Каинова печать отверженія, понятно и близко этому странному художнику, именно въ силу исключительности его нервной организаціи, въ силу его отмѣченности.
Есть натуры съ дѣтскимъ сердцемъ; прозрачныя, какъ ручей, они инстинктивно бѣгутъ отъ всего темнаго; ихъ непосредственной наивности страшно все отрицательное. Имъ хочется вѣчно лазурнаго неба, съ серебристымъ пѣніемъ жаворонка, имъ хочется видѣть родной домикъ и садикъ, дѣтскія лица и нарядныхъ мотыльковъ.
Есть натуры иныя. Они судьбою предназначены для пытки; ихъ влекутъ къ себѣ пропасти, плѣняетъ хмурое небо, покрытое разорванными тучами; они чувствуютъ себя въ родной стихіи тамъ, гдѣ дисгармонія и смерть.
Но еще вопросъ, кто любитъ сильнѣе то, что зовется добромъ, первыя натуры или вторыя.
Одни смотрятъ на внѣшнее, другіе стараются проникнуть въ душу явленій. Одни идутъ, довольствуются бѣглой картиной, и проходятъ, другіе останавливаются своею мыслью на томъ, что кажется мимолетнымъ, и, соприкасаясь, съ вѣчнымъ явленіемъ Мірового Зла, въ какой бы формѣ оно ни проявлялось, пытаются разгадать его. Одни не смѣютъ соприкоснуться съ отрицательнымъ, потому что они лично не
детель и порочность исключительной личности суть путеводные нити для того созерцателя, который хочет найти неведомый путь, ведущий к пониманью всего и к слиянью со Всем.
Но надо думать, ограниченность глубоко заблуждается. И если уж говорить о добре и зле — если уж так необходимо до сих пор оставаться при этой классификации, нужно сказать простодушным людям, что поэт, подобный Бодлэру, останавливаясь на явлениях зла, останавливается не так, как они.
Он знал болотные топи, но он донес до самой смерти в своем сердце светильник молитв. А если б не донес… Как любили бы мы его и тогда!
Находясь в преисподней, можно грезить о белоснежной вершине. Бодлэр это слишком хорошо знал. Судьба показала ему два полюса, и он видел их оба. Но Судьба, выбирая ему особую долю, предназначила ему полюбить то, что люди ненавидят, чтобы он мог нарисовать тот темный фон, на котором более рельефно выступает идеальная мечта. Всё, на чём лежит Каинова печать отвержения, понятно и близко этому странному художнику, именно в силу исключительности его нервной организации, в силу его отмеченности.
Есть натуры с детским сердцем; прозрачные, как ручей, они инстинктивно бегут от всего темного; их непосредственной наивности страшно всё отрицательное. Им хочется вечно лазурного неба, с серебристым пением жаворонка, им хочется видеть родной домик и садик, детские лица и нарядных мотыльков.
Есть натуры иные. Они судьбою предназначены для пытки; их влекут к себе пропасти, пленяет хмурое небо, покрытое разорванными тучами; они чувствуют себя в родной стихии там, где дисгармония и смерть.
Но еще вопрос, кто любит сильнее то, что зовется добром, первые натуры или вторые.
Одни смотрят на внешнее, другие стараются проникнуть в душу явлений. Одни идут, довольствуются беглой картиной, и проходят, другие останавливаются своею мыслью на том, что кажется мимолетным, и, соприкасаясь, с вечным явлением Мирового Зла, в какой бы форме оно ни проявлялось, пытаются разгадать его. Одни не смеют соприкоснуться с отрицательным, потому что они лично не
