въ другомъ — въ дѣйствіе; съ другой стороны — она перемѣщаетъ единство формы въ безконечное и выражаетъ черезъ постоянное движеніе вдаль свое безсиліе достигнуть и удержать его.
Относительно дѣйствія возникаетъ непосредственно то же самое, или, правильнѣе сказать безконечный прогрессъ отъ дѣйствія къ дѣйствію есть совершенно то же, что регрессъ отъ причины къ причинѣ. Въ послѣднемъ причина оказывается дѣйствіемъ, которое вновь имѣетъ нѣкоторую другую причину; равнымъ образомъ, наоборотъ дѣйствіе оказывается причиною, которая вновь имѣетъ нѣкоторое другое дѣйствіе. Данная опредѣленная причина начинаетъ съ какой-либо внѣшности и въ своемъ дѣйствіи не возвращается обратно въ себя, какъ причина, но скорѣе теряетъ въ немъ причинность. Но дѣйствіе, наоборотъ, приводитъ къ субстрату, который есть субстанція, первоначально относящаяся къ себѣ устойчивость; въ послѣднемъ поэтому это положеніе становится положеніемъ, т.-е. эта субстанція, поскольку въ ней положено дѣйствіе, относится, какъ причина. Но это первое дѣйствіе, положеніе, приходящее къ ней внѣшнимъ образомъ, есть другое, чѣмъ второе, производимое имъ; ибо это второе опредѣлено, какъ рефлексія въ себя перваго, это а первое, какъ внѣшность въ немъ. Но такъ какъ причинность есть здѣсь внѣшняя самой себѣ причинность, то она равнымъ образомъ не возвращается обратно въ себя въ своемъ дѣйствіи; она становится тѣмъ самымъ внѣшнею, ея дѣйствіе становится снова положеніемъ въ нѣкоторомъ субстратѣ, какъ нѣкоторой другой субстанціи, который, одиако, также дѣлаетъ его положеніемъ или проявляется, какъ причина, снова отталкиваетъ отъ себя свое дѣйствіе и такъ далѣе въ ложную безконечность.
3. Теперь должно разсмотрѣть, что происходитъ черезъ движеніе опредѣленнаго отношенія причинности. Формальная причинность угасаетъ въ дѣйствіи; тѣмъ самымъ становится тожественное этихъ обоихъ моментовъ, но лишь какъ единство въ себѣ причины и дѣйствія, при которомъ отношеніе формы внѣшне. Это тожественное вслѣдствіе того также непосредственно по обоимъ опредѣленіямъ непосредственности, во первыхъ, какъ бытіе въ себѣ, содержаніе, въ коемъ причинность протекаетъ внѣшне; во-вторыхъ, какъ нѣкоторый осуществленный субстрактъ, коему присущи причина и дѣйствіе, какъ различенныя опредѣленія формы. Послѣднія суть тѣмъ самымъ въ себѣ одно, но каждое въ силу этого бытія въ себѣ или внѣшности формы внѣшне самому себѣ и потому въ своемъ единствѣ съ другимъ опредѣлено относительно него также, какъ другое. Поэтому, причина правда имѣетъ дѣйствіе и есть вмѣстѣ съ тѣмъ сама дѣйствіе, а дѣйствіе не только имѣетъ нѣкоторую причину, но само есть также причина: но дѣйствіе, имѣющее причину, и дѣйствіе, которое есть причина, равнымъ образомъ причина, имѣющая дѣйствіе, и причина, которая есть дѣйствіе, различны между собою.
Черезъ движеніе опредѣленнаго отношенія причинности оказывается однако, что причина нетолько угасаетъ въ дѣйствіи, а тѣмъ самымъ угасаетъ и дѣйствіе, какъ въ формальной причинности, но что причина въ своемъ уга
в другом — в действие; с другой стороны — она перемещает единство формы в бесконечное и выражает через постоянное движение вдаль свое бессилие достигнуть и удержать его.
Относительно действия возникает непосредственно то же самое, или, правильнее сказать бесконечный прогресс от действия к действию есть совершенно то же, что регресс от причины к причине. В последнем причина оказывается действием, которое вновь имеет некоторую другую причину; равным образом, наоборот действие оказывается причиною, которая вновь имеет некоторое другое действие. Данная определенная причина начинает с какой-либо внешности и в своем действии не возвращается обратно в себя, как причина, но скорее теряет в нём причинность. Но действие, наоборот, приводит к субстрату, который есть субстанция, первоначально относящаяся к себе устойчивость; в последнем поэтому это положение становится положением, т. е. эта субстанция, поскольку в ней положено действие, относится, как причина. Но это первое действие, положение, приходящее к ней внешним образом, есть другое, чем второе, производимое им; ибо это второе определено, как рефлексия в себя первого, это а первое, как внешность в нём. Но так как причинность есть здесь внешняя самой себе причинность, то она равным образом не возвращается обратно в себя в своем действии; она становится тем самым внешнею, её действие становится снова положением в некотором субстрате, как некоторой другой субстанции, который, одиако, также делает его положением или проявляется, как причина, снова отталкивает от себя свое действие и так далее в ложную бесконечность.
3. Теперь должно рассмотреть, что происходит через движение определенного отношения причинности. Формальная причинность угасает в действии; тем самым становится тожественное этих обоих моментов, но лишь как единство в себе причины и действия, при котором отношение формы внешне. Это тожественное вследствие того также непосредственно по обоим определениям непосредственности, во первых, как бытие в себе, содержание, в коем причинность протекает внешне; во-вторых, как некоторый осуществленный субстракт, коему присущи причина и действие, как различенные определения формы. Последние суть тем самым в себе одно, но каждое в силу этого бытия в себе или внешности формы внешне самому себе и потому в своем единстве с другим определено относительно него также, как другое. Поэтому, причина правда имеет действие и есть вместе с тем сама действие, а действие не только имеет некоторую причину, но само есть также причина: но действие, имеющее причину, и действие, которое есть причина, равным образом причина, имеющая действие, и причина, которая есть действие, различны между собою.
Через движение определенного отношения причинности оказывается однако, что причина нетолько угасает в действии, а тем самым угасает и действие, как в формальной причинности, но что причина в своем уга
