А тѣмъ временемъ шхуна Призракъ, качаясь, ныряя и карабкаясь на движущіяся горы, затѣмъ снова падая въ пѣнистыя бездны, прокладывала себѣ путь все дальше и дальше въ самое сердце Тихаго океана. И… я былъ на ней. Я слышалъ, какъ наверху бушевала буря. Отъ времени до времени мои ноги высоко поднимались кверху, и отовсюду раздавалось скрипѣніе: скрипѣла деревянная обшивка и переборки, стонали, плакали и шаловались на тысячу голосовъ всѣ деревянныя приспособленія. Охотники все еще препирались и кричали, какъ какія-то получеловѣческія, допотопныя существа. Въ воздухѣ висѣла брань и непристойныя восклицанія. Я видѣлъ ихъ лица красныя и сердитыя, и ихъ звѣрскій видъ сильнѣе подчеркивался болѣзненнымъ, желтымъ свѣтомъ морскихъ лампъ, которыя качались взадъ и впередъ вмѣстѣ съ судномъ. Сквозь мутную, дымную атмосферу, койки, на которыхъ они спали, казались логовищами звѣрей въ звѣринцѣ. Непромокаемые плащи и морскіе сапоги висѣли по стѣнамъ, и тамъ и сямъ на крючкахъ плотно были прикрѣплены винтовки. Это было морское снаряженіе пиратовъ и морскихъ разбойниковъ прежнихъ временъ. Мое воображеніе разыгрывалось все больше и больше, и я никакъ не могъ заснуть. О, это была долгая, долгая ночь, мучительная, страшная и безконечно долгая.
