— Ныне особенно я познаю̀ милосердие Твоего благоутробия, Христе, Творец света, так как Ты укрепил меня мужественно всё претерпеть и даже словом не обнаружить страданий, дабы в моих муках еще более уразумели силу Твоего Божества.
Когда святый произнес это, правитель приказал снять его с мучилищного дерева и снова поставить его пред собою; когда это было исполнено, он сказал ему:
— Много мучений ты перенес ради Христа своего, и всё же никакого облегчения не получил; итак, приступи и принеси хотя теперь жертву богам.
Святый на это ответил:
— О Домитиан, лютейший, бесчеловечный и исполненный всякого нечестия мучитель! Убойся небесного Бога, оставь свое заблуждение и не называй идолов богами: ведь они бесы, а не боги.
Тогда игемон сказал:
— Ты ли, пребеззаконнейший человек, дерзаешь наших богов называть бесами, — богов, которым в известные дни празднует весь мир?
На это мученик сказал:
— Те праздничные ликования, которые теперь приносятся твоим богам, во аде пусть будут после возданы и тебе, и царю твоему, и всем верующим в них.
После этого правитель снова приказал повесить святаго Зосиму на мучилищное дерево и опалять чрево его зажженными свечами.
Тогда мученик сказал правителю:
— Не только чрево мое, но и всё тело мое сожги, — и всё-таки никогда не победишь меня, ибо со мною укрепляющий меня Христос: я даже желаю быть умерщвленным тобою, так как ведь это слава моя пред Христом, если я умру за Него.
Не зная, что бы еще сделать с мучеником, правитель, наконец, осудил его на смерть, именно — на усечение главы его секирою. Когда святаго Зосиму вели на место казни, он так молился Господу:
— Господи Боже мой! Призри на меня, грешного, и приими душу мою с угодившими Тебе от века, так как Ты — слава моя и похвала отныне и во веки вечные.
