ерея-еретика. В виду этого Евномий постоянно находился один, исключая тех, которые с ним пришли. О нем рассказывают, что хотя он был и еретик верою, однако нравом своим был добр, кроток, тих, смирен и ко всем любезен. О добронравии его рассказывают следующее.
Однажды он вошел мыться в общую баню, и слуги, по обычаю той страны, затворили за ним двери, чтобы не вошли другие туда, где моется епископ. Евномий, узнав, что многие стоят у дверей, желая мыться, приказал слугам отворить двери и впустить всех желающих мыться с ним вместе. Вошедшие в баню, видя епископа, сидящего в теплой купели, не пожелали сесть и стояли пред ним, оказывая ему этим почесть. Епископ предлагал войти им в ту же купель, где он находился, но пришедшие отказались. Понял тогда епископ, что пришедшие из-за него стоят и не желают мыться. Этим он сильно опечалился, вышел из купели и удалился из бани, не желая, чтобы его почитали. Оставшиеся в бане тотчас вылили воду из купели, как оскверненную омовением еретика, и самую купель хорошо омыли, гнушаясь присутствия в ней еретика, и уже затем, согрев новую воду, устроили себе купель. Узнав о сем, Евномий окончательно убедился, что не может привлечь к себе народ самосатский, оставил епископию и удалился из города.
По удалении Евномия ариане поставили в Самосаты от своего зловерия епископа Лукия, явного волка и врага Христовых овец. Граждане города и сему епископу, как и первому (Евномию) не оказывали почести, и он жил в общении только с пришедшими с ним, ибо никто из православных не ходил к епископу. Овцы же Христовы, хотя и были без своего пастыря (Евсевия), однако хорошо помнили его учение и непорочно соблюдали святую веру. Насколько православные гнушались еретического епископа можно видеть из следующего случая:
Однажды много мальчиков на улице (по детскому обычаю) играли в мяч, перекидывая его от одного к другому. В это время пришлось проезжать здесь епископу. Случайно мяч упал под коней и колесницу епископа. Дети, видя это, громко стали кричать: «мяч осквернился еретичеством, мяч осквернился еретичеством…» Услыхав крики, епископ оставил одного из своих слуг узнать, что делают дети и ради чего
