гимъ. Все въ хатѣ смолкло и наострило слухъ. Выстрѣлы прокатились откуда-то изъ степной дали и прежняя безмятежная тишина наступила. Молчаніе длилось, но ни единаго звука не донеслось кромѣ вѣянья душистаго воздуха въ цвѣтущихъ вѣтвяхъ сада, обступавшаго со всѣхъ сторонъ хату.
— И до вашего хутора долетаетъ голосокъ! проговорилъ странникъ.
— Это никакъ съ чигиринскаго шляху? промолвилъ Андрій Крукъ.
— Слышно отовсюду! сказалъ хозяинъ.
Въ это время женщины стали тихо прощаться съ хозяйкою, сбираясь по домамъ. Иныя вели, иныя несли дѣтей. Между женщинами были и старыя, и молодыя, и совсѣмъ юныя, но всѣ ихъ разнородныя лица, когда яркій свѣтъ освѣтилъ ихъ при прощаньи, выражали тысячью разнородныхъ выраженій одну и туже непреклонную волю, которая огненными чертами отпечатливалась на лицахъ мужчинъ. Потопленная въ душисто-цвѣтущемъ саду хата, гдѣ трепещущій свѣтъ каганца отбрасывался на усатыхъ лицахъ,—на порогѣ полуоткрытой двери фигура хозяина, провожающаго глазами удаляющіяся фигуры гостей, тихо исчезающихъ по окружнымъ тропинкамъ,—дворъ, соединяющійся со степью,—нигдѣ заборовъ, ни оградъ, кромѣ шелестящихъ деревьевъ,—это представляло, казалось, мирную сельскую картину, но вмѣстѣ съ тѣмъ картина эта тоже дышала, если можно такъ выразиться, какою-то особою, безмолвною и тихою, но грозною силою.
Изъ гостей остались только Андрій Крукъ и Семенъ Ворошило.
гим. Всё в хате смолкло и наострило слух. Выстрелы прокатились откуда-то из степной дали и прежняя безмятежная тишина наступила. Молчание длилось, но ни единого звука не донеслось кроме веянья душистого воздуха в цветущих ветвях сада, обступавшего со всех сторон хату.
— И до вашего хутора долетает голосок! проговорил странник.
— Это никак с чигиринского шляху? промолвил Андрий Крук.
— Слышно отовсюду! сказал хозяин.
В это время женщины стали тихо прощаться с хозяйкою, сбираясь по домам. Иные вели, иные несли детей. Между женщинами были и старые, и молодые, и совсем юные, но все их разнородные лица, когда яркий свет осветил их при прощании, выражали тысячью разнородных выражений одну и туже непреклонную волю, которая огненными чертами отпечатливалась на лицах мужчин. Потопленная в душисто-цветущем саду хата, где трепещущий свет каганца отбрасывался на усатых лицах, — на пороге полуоткрытой двери фигура хозяина, провожающего глазами удаляющиеся фигуры гостей, тихо исчезающих по окружным тропинкам, — двор, соединяющийся со степью, — нигде заборов, ни оград, кроме шелестящих деревьев, — это представляло, казалось, мирную сельскую картину, но вместе с тем картина эта тоже дышала, если можно так выразиться, какою-то особою, безмолвною и тихою, но грозною силою.
Из гостей остались только Андрий Крук и Семен Ворошило.
— А каково теперь пробираться къ Чигирину? спросилъ странникъ, понижая голосъ, какъ человѣкъ невольно дѣлаетъ въ опасныя времена, заводя рѣчь о чемъ-нибудь для себя важномъ.
— Да, трудненько, отвѣчалъ хозяинъ. Повсюду польскіе отряды…
Хозяйскіе пріятели безмолвно выпустили изъ устъ по огромному клубу дыма, причемъ слегка приподнялись ихъ густыя брови,
— А каково теперь пробираться к Чигирину? спросил странник, понижая голос, как человек невольно делает в опасные времена, заводя речь о чём-нибудь для себя важном.
— Да, трудненько, отвечал хозяин. Повсюду польские отряды…
Хозяйские приятели безмолвно выпустили из уст по огромному клубу дыма, причем слегка приподнялись их густые брови,
