записывающему также машинально баллы подъ однообразные звуки тридцать разъ повторенныхъ словъ: «Maître corbeau sur un arbre perché… maître corbeau sur un arbre… maître corbeau…, maître corbeau…» или: «Je le tiens, ce nid de fauvette…. je le tiens, ce nid de fauvette…. je le tiens…. je le tiens…» или наконецъ: «je m’ennuie, tu t’ennuies, il s’ennuie, nous vous ennuyons, vous nous ennuyez, ils s’ennuient…» Пока N. оффиціально скучаетъ передъ своимъ учителемъ, можно-ли требовать отъ его товарищей, чтобъ они не разгоняли свою скуку разными непозволительными средствами? Они обязаны слушать, быть внимательными. На что-же слушать то, что они давно знаютъ. Быть внимательны — къ чему? Къ вопросу, котораго большая часть изъ нихъ ждетъ тщетно болѣе часа, a иногда и полтора (въ кадетскихъ корпусахъ), потому что мы едва успѣваемъ переспросить третью часть класса.
Но остановимся на воспитанникахъ, которымъ случай благопріятствовалъ, и посмотримъ сколько минутъ они были заняты, въ продолженіи четырехъ или пяти уроковъ въ часъ съ четвертью. Если изъ 20 или 25 человѣкъ, которыхъ я успѣваю спросить, я посвящу каждому хоть три минуты, то звонокъ не дастъ мнѣ окончить объясненій или продиктовать завтрешній урокъ. Итакъ, ученикъ мой былъ въ дѣйствіи ровно три минуты изъ 75-ти; въ остальное время онъ имѣетъ полное право зѣвать вмѣстѣ съ товарищами. За этимъ слѣдуютъ второй, третій, четвертый, a иногда и пятый урокъ. Если по особенному благополучію тотъ-же ученикъ и во всѣхъ слѣдующихъ урокахъ былъ спрошенъ, и всякій разъ въ теченіи 3-хъ минутъ, то вниманіе его было напряжено всего впродолженіе 15 минутъ! Неужели это удовлетворительный результатъ для употребленія его времени и его успѣховъ? Если-же предположить, что учитель занимался имъ исключительно по четверти часа, не будетъ-ли это въ ущербъ его товарищамъ, между которыми слѣдовало-бы раздѣлить это время?
Въ низшихъ классахъ, часто состоящихъ въ гимназіяхъ взъ 70 или 80 учениковъ, учитель никакъ не можетъ спросить болѣе половины, если онъ придерживается общепринятаго машинальнаго способа преподаванія. Поэтому не слѣдуетъ-ли смотрѣть на жертвъ этого обычая какъ на куколъ, наполняющихъ собою только классы, для того, чтобы служить доказательствомъ цвѣтущаго состоянія заведенія?
Прибавьте еще къ этимъ фактамъ время, потерянное годовыми
записывающему также машинально баллы под однообразные звуки тридцать раз повторенных слов: «Maître corbeau sur un arbre perché… maître corbeau sur un arbre… maître corbeau…, maître corbeau…» или: «Je le tiens, ce nid de fauvette…. je le tiens, ce nid de fauvette…. je le tiens…. je le tiens…» или наконец: «je m’ennuie, tu t’ennuies, il s’ennuie, nous vous ennuyons, vous nous ennuyez, ils s’ennuient…» Пока N. официально скучает перед своим учителем, можно ли требовать от его товарищей, чтоб они не разгоняли свою скуку разными непозволительными средствами? Они обязаны слушать, быть внимательными. На что же слушать то, что они давно знают. Быть внимательны — к чему? К вопросу, которого большая часть из них ждет тщетно более часа, а иногда и полтора (в кадетских корпусах), потому что мы едва успеваем переспросить третью часть класса.
Но остановимся на воспитанниках, которым случай благоприятствовал, и посмотрим сколько минут они были заняты, в продолжении четырех или пяти уроков в час с четвертью. Если из 20 или 25 человек, которых я успеваю спросить, я посвящу каждому хоть три минуты, то звонок не даст мне окончить объяснений или продиктовать завтрашний урок. Итак, ученик мой был в действии ровно три минуты из 75-ти; в остальное время он имеет полное право зевать вместе с товарищами. За этим следуют второй, третий, четвертый, a иногда и пятый урок. Если по особенному благополучию тот-же ученик и во всех следующих уроках был спрошен, и всякий раз в течении 3-х минут, то внимание его было напряжено всего в продолжение 15 минут! Неужели это удовлетворительный результат для употребления его времени и его успехов? Если же предположить, что учитель занимался им исключительно по четверти часа, не будет ли это в ущерб его товарищам, между которыми следовало бы разделить это время?
В низших классах, часто состоящих в гимназиях из 70 или 80 учеников, учитель никак не может спросить более половины, если он придерживается общепринятого машинального способа преподавания. Поэтому не следует ли смотреть на жертв этого обычая как на кукол, наполняющих собою только классы, для того, чтобы служить доказательством цветущего состояния заведения?
Прибавьте еще к этим фактам время, потерянное годовыми
