зации этих кружков, но так как деньги были, то надобности в этом не встретилось. У Протопопова было стремление как-нибудь вступить в ряды правительства, и стремления его были не так честолюбивы, как вначале. В то время, когда я был сенатором, среди придворных кругов раздавались голоса, очень сильно поддерживающие кандидатуру князя Волконского на пост министра внутренних дел, а так как государь его знал и даже называл «Володя», а жена его очень милая женщина была подругой вел. княгини Ольги Александровны, то у него были основания. Это была борьба Маклакова и Волконского. Протопопов хотел сделаться только директором канцелярии министра внутренних дел — вот какое скромное желание. В период военных действий, когда война уже была объявлена, Протопопов вошел в коммерческую жизнь и, здесь, благодаря Шуваеву и благодаря тому, что он вступил в массу банков, у него горизонты сделались шире и его желания уклонялись в сторону поста министра внутренних дел. Когда я сделался товарищем министра, Протопопов находился в хороших отношениях с Родзянко; я через Протопопова имел сведения о том, зачем едет Родзянко, и, имея в своем распоряжении думскую агентуру, широко поставленную, имел всегда возможность дать материал. Затем я знал, благодаря ему и благодаря своей агентуре, о том, что говорилось по приезде в совете старейшин, среди наиболее излюбленных членов Государственной Думы, близких к Родзянко, и в интимном кружке думских деятелей. Это дало мне возможность указать Анне Александровне[*], какую помощь оказывает Протопопов в такие минуты. Это совпало с большой дружбой министра торговли и промышленности Шаховского, который имел в виду пригласить его на пост товарища министра. С Распутиным Протопопов еще не был знаком. Когда устроились свидания с Анной Александровной, явилась необходимость познакомиться с Распутиным. Так как Протопопов лечился у Бадмаева, который был хорош с Распутиным, так или иначе проникал во дворец и принимал некоторое участие в интимных беседах, ведя конспиративно свою политику, то Протопопов, благодаря Бадмаеву, заинтересовался личностью Распутина. Затем я говорил Распутину о Протопопове. Кроме того, у Протопопова была одна старушка, княгиня Тарханова, которая делала ряд обедов и свела его с Распутиным. Протопопов, приехав летом из-за границы, захотел представиться государю. Чтобы быть министром торговли и промышленности, он воспользовался тем, что князь Шаховской находился на Кавказе, производил ревизию и обзор кавказских источников, и выступил против него с рядом статей в газетах, кажется, в «Новом Времени» и еще в какой-то. Пошли разговоры, и приехавшие из Петрограда лица говорили, что положение князя Шаховского поколебалось, так как Распутин недоволен, что он не исполнил его просьбы о производстве в коммер-
