Председатель.— И оказался сотрудником охранного отделения.
Рейнбот. — Он поехал на свидание к нему туда именно как сотрудник охранного отделения.
Председатель. — Т.-е. Коттен поехал к нему?
Рейнбот. — Когда он к нему поехал, тот на него покушался; вероятно, он был разоблачен партией, и вот, чтобы реабилитировать себя…
Председатель. — Но послушайте: перед вами, перед министром, перед департаментом полиции вставал вопрос о допустимости участия секретных сотрудников в самой организацию убийства?
Рейнбот. — Безусловно, разговор был… Я лично сказал, что сотрудник участия ни в какой организации принимать не может. Это дело совести или, я бы сказал, вернее, дело его безнравственности — шпионить и доносить… Но допускать, чтобы он принимал участие!.. Я могу указать вам один факт, который, может быть, осветит перед вами мой личный взгляд на это дело. Был однажды вопрос относительно того, что один из сотрудников получил приказание перевезти бомбы… И вот был приказ тогда как-нибудь его отстранить, чтобы не было обвинения в том, что сотрудник участвует в подготовке убийства. Я не помню, это было покушение на какого-то губернатора…
Председатель. — Это, кажется, на Гершельмана.
Рейнбот. — Только не на Гершельмана: это куда-то в провинцию из центрального комитета, из Москвы, — куда-то везли бомбы, — так, я помню, Климович докладывал… Я говорю: «Пожалуйста, устройте так, чтобы сотрудник не участвовал!»… — Я считал, что сотрудник не может участвовать.
Председатель. — Вы не можете вспомнить из ваших докладов Столыпину что-либо, относящееся к этого рода политике?
Рейнбот. — Относительно Столыпина… Я знаю, он был недоволен моим взглядом на дело Иоллоса — это раз (я требовал, во что бы то ни стало дело вести самым энергичным образом, т.-е. расследование)… Затем, по поводу покушения на гр. Витте: Столыпин говорил таким образом, что Витте — сам на себя устроил…
Председатель. — А вы какое к этому имели отношение?
Рейнбот. — А просто шел разговор, что будто какой-то москвич участвует в этом деле, — что будто Богданов участвует там… Вот почему я и говорил со Столыпиным: я имел сведения, что будто Богданов участвует в этом деле… И потом, Витте не свой счет устроил расследование (это расследование вел Мануйлов). Когда они дошли до фамилии Богданова, я через Витте узнал об этой фамилии и говорил с Петром Аркадьевичем, — что это, собственно говоря, недопустимая вещь… Но мне сказали, что
