для поведения ребенка. В частности, известно, что в годы общественной реакции наблюдается повышение интереса к сексуальной проблеме и общее упрощение всей половой жизни в переходном возрасте и, наоборот, годы общественного под‘ема, обычно сопровождаются более здоровым протеканием периода полового созревания. В частности, как говорит А. Б. Залкинд, сублимационные возможности развертываются в стране побеждающего социализма необычайно широко.
Если взять один только момент раскрепощения женщины и ту совершенно новую социально-психологическую установку, которая создается в зависимости от этого для девушки-подростка — этого достаточно для того, чтобы указать на широту этих возможностей. Мы можем сейчас подвести итоги всему этому затянувшемуся спору различных теорий и различных точек зрения. Мы видели, что ни теория Шпрангера, ни теория Фрейда, несмотря на то, что каждая из них заключает некоторые элементы истины, в целом и в главных своих построениях не охватывают сколько-нибудь верно всей сложной проблемы психологии полового созревания. Первое, в чем несомненно нрав Шпрангер, заключается в том, что психология подростка вовсе не вся возникает на корнях созревающего полового инстинкта. Она имеет гораздо более широкую биологическую основу под собой.
Правда эта основа вовсе не является той идеальной сферой чисто духовной любви о которой говорит Шпрангер, она так же материальна, в последнем счете так же органична, как и самый половой инстинкт, она коренится в других потребностях этого возраста, которые, как мы уже указывали во вступительном очерке, связаны с необходимостью трудиться, с необходимостью экономического приспособления, которое является первой и основной жизненной потребностью для рабочего подростка.
В связи с этой потребностью и на ее основе возникает целый ряд сложных вторичных производных временных потребностей, которые в свою очередь питают целые гнезда интересов и все это, так же, как и поведение в целом, коренится в последнем счете в инстинктах человека, но отнюдь не только в половом инстинкте.
Таким образом, самое понятие сублимации лишается своего универсального характера. Мы не предполагаем больше, как это делает Фрейд, что все из сублимации, мы отказываемся от этого алхимического принципа, от этого почти „мифологического существа“ по выражению Шелера. Самый процесс сублимации представляется нам в этом свете гораздо более естественным, органическим и поэтому понятным процессом. Несомненно верно основное допущение, лежащее в его основе и заключающееся в том, что нервная энергия превращается из одного вида в другой, а не связана с отдельными функциями и участками тела неразрывно.
Подобно тому, как существует общий великий закон превращения энергии (механической в тепловую, электрической в световую и т. д.), подобно этому и в нашей нервной системе существует свой
