диспозицію. Мѣсто сходки было перенесено въ Ланжероновскій садъ. На слѣдующую ночь къ молодому студенту-писателю постучалась полиція. Онъ былъ подвергнуть домашнему аресту, а одинъ изъ ближайшихъ его товарищей, отставной офицеръ Султанъ-Крымъ-Гирей высланъ подъ надзоръ полиціи.
Это было, такъ сказать, административно-политическое крещеніе Южакова. Вскорѣ онъ заболѣлъ, и ему пришлось, оставивъ университетъ, уѣхать за границу. Въ 1870—71 годахъ онъ уже не былъ студентомъ, и главнымъ его занятіемъ стала литърътурно-научная работа. Но память объ организаторѣ студенческихъ протестовъ осталась въ тѣ времена среди молодежи, и, конечно, въ черныхъ спискахъ администраціи.
Рѣдкая біографія русскаго писателя обходится безъ одного стереотипнаго мотива, и въ печатныхъ опросныхъ бланкахъ для писательскихъ біографій слѣдовало бы къ обычнымъ рубрикамъ (гдѣ и когда родился? гдѣ получилъ образованіе и т. д.) прибавлять спеціальный вопросъ: гдѣ и когда былъ арестованъ? Куда, когда и откуда высылался, судебнымъ или административнымъ порядкомъ? Жизнь Южакова не составляетъ исключенія, и едва-ли можно сомнѣваться, что начало его „неблагонадежности“ нужно отнести именно къ этому студенческому эпизоду: онъ началъ писать и попалъ подъ арестъ почти одновременно.
Между тѣмъ, умственные интересы Южакова уже определились. Съ декабря 1872 года въ журналѣ „Знаніе“ начали печататься очерки, въ которыхъ двадцати-четырехъ-лѣтній Южаковъ выступилъ совершенно опредѣлившимся писателемъ, вооруженный солиднымъ запасомъ знаній, острымъ анализомъ и блестящимъ, точнымъ изложеніемъ.
Очерки эти назывались „Соціологическими этюдами“ и сразу создали Южакову широкую и почетную извѣстность въ интеллигентныхъ кругахъ. Однимъ изъ первыхъ привѣтствовалъ молодого соціолога Николай Константиновичъ Михайловскій. „Въ журналѣ „Знаніе“, — писалъ онъ, — въ № 12 прошлаго года и въ № 1 нынѣшняго напечатаны очень замѣчательные „Соціологическіе этюды“ г. Южакова. Мы давно не встрѣчали въ области общей соціологіи явленія болѣе пріятнаго. Мы, впрочемъ, говоримъ только за себя. Едва-ли этюды г. Южакова удовлетворятъ многихъ. Гг. Стронинъ, П. Л.[1] и прочіе открыватели давно открытой Америки должны прійти отъ нихъ просто въ ужасъ, какъ отъ самой злостной ереси.
- ↑ Рѣчь идетъ не о Петрѣ Лавровичѣ Лавровѣ, а о забытомъ нынѣ „русскомъ соціологѣ“ Павлѣ Лиліенфельдѣ.
