От гражд. Абрамова из Смоленской губернии поступило в VIII Отдел следующее заявление: „частью от военной службы, частью от усиленной работы я потерял совсем трудоспособность, так что ноги мои временами совсем отказываются ходить. Семейство мое состоит из жены моей, слабой женщины, двух малолетних девочек и сына 17-ти летнего парня, трудами которого содержится все мое семейство. Однако на защиту революции скоро отнимут у меня и последнего работника, и семейство мое должно остаться без куска хлеба. Считаясь с обстоятельствами, я намеревался женить моего сына, чтобы, когда сын пойдет защищать революцию, жена его заменила его в трудах и дала возможность вести крестьянство, но, согласно декрета, вступать в брак ранее 18 летнего возраста не разрешают“. В заключение гр. Абрамов просит сделать для данного случая исключение и разрешить женить его сына, „семнадцатилетнего парня“.
VIII Отделом сообщено, что „Отдел не может войти в Совет Народных Комиссаров с ходатайством о неприменении в данном случае возрастного ограничения, так как приводимый мотив к удовлетворению ходатайства, путем вступления в семейственный союз сына приобрести лишь рабочую силу в целях улучшения собственного благосостояния, безусловно не является достаточным с точки зрения принципов Советской Республики, основанных на соображениях социальной гигиены“. (17 марта № 419).
От гр. Кукарина из Самарской губ. поступило заявление, в котором гр. Кукарин, ссылаясь на свое слабое здоровье и полную неспособность к труду просит „Всероссийскую Центральную власть разрешить местному причту повенчать сына Ивана весной нынешнего года, так как ему по декрету исполняется гражданское совершеннолетие лишь 14-го сентября, а до 18 лет местная Советская власть не разрешает причту венчать“.
VIII Отделом раз’яснено, что „вмешиваться в религиозные действия духовенства и предписывать им венчать или не венчать Советская власть, в силу отделения церкви от государства, не имеет оснований. Гражданский брак в Отделе записей актов гражданского состояния до 18 лет совершен быть не может без особою разрешения, вызванного исключительными обстоятельствами, каковых в прошении не указано“ (8 мая 1919 г. № 567)
От гр. Баруздина из Тверской губ. в VIII Отдел поступило заявление следующего содержания: „после смерти отца моего и матери я остался круглой сиротой. Имея свое хозяйство и хлебопашество, но не имея сил справляться с ним один, я вынужден теперь же жениться, чем, конечно, и мог бы поддержать свое хозяйство, но так как избранная мною невеста не хочет жить гражданским браком, а просит вступить в законный (!!!) брак, причем местный священник дал согласие повенчать меня 22 мая с. г., в виду того, что в тот год мне исполнится 17½ лет, но Рачеевский волостной отдел записей браков не дает разрешения, прошу разрешить местному священнику повенчать меня с избранной мною невестою до полного достижения 18 лет.“
Гр. Баруздину VIII Отделом раз’яснено, что „законным браком в Советской Республике признается только брак, заключенный в отделе записей браков, церковный брак заключается по желанию верующих и никаких прав не создает. Советская власть не может вмешиваться в религиозные обряды и заставлять кого-либо их исполнять“ (14 апр. 1919 г. № 498)
Кроме того, Рачеевскому волостному Совдепу сообщено, что „давать или не давать разрешение на церковный брак своему согражданину Рачеевский Отдел в порядке декрета об отделении церкви от государства не может. Это задача опекунов или родителей“. (14 апр. 1919 г. № 499).
Самарским Губисполкомом еще в июле 1918 года по всем уездным и волостным советам был разослан следующий циркуляр: „Духовенство Самарской епархии, опираясь на распоряжение своего Высшего Начальства, повело свою деятельность в направлении противодействующем всем издаваемым Советской Властью декретам, касающимся взаимоотношения церкви и государства. Так, первым приемом противодействия было распоряжение о непризнании расторжения браков, произведенных гражданской властью, между тем расторжение браков в духовной консистории не было сопровождаемо никакими церковно-религиозными обрядами и являлось делом чисто канцелярским и гражданским, а следовательно в отделении этого дела от духовной консистории не страдала ни вера, ни религиозные чувства граждан, наоборот, последние избавлялись от долголетних волокит, создаваемых при разводе браков духовной консисторией. Непризнание духовенством расторжения брака гражданской властью неизбежно повлекло за собою и отказ в венчании разведенных гражданским, причем во всех случаях отказа мотивом выставлялось то, что удостоверение о разводе выдано гражданской властно, а не епархиальной, и что на венчание браков нет разрешения собора.
Отдел вероисповедных дел рассматривает такие действия священно-служителей, как саботаж, предлагает немедленно принять все меры к предотвращению таковых, вплоть до предания суду Революционного Трибунала священнослужителей“.
В текущем году названный циркуляр вновь подтверждался следующим предложением, адресованным на имя „священников местного прихода“, от 12 февраля за № 440. „Прилагаемое распоряжение вам об’являлось прошлым летом и, несмотря на распоряжение, в последнее время от многих граждан поступают жалобы в Исполком о том, что вы отказываетесь от совершения браков. Пересылая еще раз распоряжение губернского комис-
