Записки о Саратовъ Е. И. Попова.
шенностiю, для того собственно, чтобы они разсмотрѣли и составили записку изъ многосложнаго и серьезно-важнаго дѣла и высказали свое мнѣніе и постановленіе, чѣмъ и какъ закончить дѣло. По исполненіи этого, они опять теряли свое достоинство, по случаю нетрезвой и угнетенной жизни, предоставивъ только своими трудами выгоды начальствующимъ надъ ними. Начальники за нихъ получали награды и возвышались по службѣ должностями: а сами талантливые, работавшіе какъ батраки, за все, ими сдѣланное, были забываемы и также угнетаемы. Объ нихъ я еще и дальше буду говорить, ибо такіе люди существовали и при другихъ губернаторахъ и были необходимы для губернскаго правленія. Теперь губернское правленіе не въ томъ видѣ и составѣ, что было въ давно прошедшіе года.
Лучшая служба была въ казенной палатѣ, въ солевозной коммисіи, впослѣдствіи переименованной въ камышинское Элтонское соляное управленіе, удѣльной конторѣ и конторѣ иностранныхъ поселенцевъ. Здѣсь служили лучшіе чиновники, и все содержалось въ чистотѣ и опрятности, и чиновники, по тогдашнему, получали хорошее содержаніе и пользовались доходами.
Въ Саратовѣ существовала еще межевая контора, устроенная въ 1830-хъ годахъ. Служащихъ было человѣкъ до 60: землемѣровъ, помощниковъ ихъ, чертежниковъ, разныхъ дѣлопроизводителей. Они получали хорошее жалованье и пользовались безденежно обывательскими квартирами. Что былъ это за народъ и откуда онъ собрался! Всѣ пожилыхъ лѣтъ, исключая чертежниковъ и писцовъ, пьяные, небрежные: одѣты были всегда дурно, кромѣ молодыхъ людей, державшихъ себя прилично. Контора помѣщалась въ старомъ деревянномъ домѣ, нынѣ принадлежащемъ къ архіерейскому дому, и въ домѣ г. Шахматова, теперь уничтоженномъ. Многіе изъ нихъ на лѣто выѣзжали для межевки въ разныя селенія Саратовской губерніи, а на зиму опять съѣзжались. Они имѣли сюртуки и мундиры темно-синяго сукна съ голубою выпушкою, но ходили преимущественно въ частныхъ сюртукахъ. По окончаніи присутствія всѣ, исключая молодыхъ, шли прямо въ кабакъ, который и теперь существуетъ въ ряду рыбнаго базара, и носитъ наименованіе «большой бумажный», гдѣ сидѣли и пили до самой ночи. Въ этотъ кабакъ приказные другихъ присутственныхъ мѣстъ мало ходили: у нихъ былъ свой, неподалеку отъ присутственныхъ мѣстъ, по Армянской улицѣ, который и теперь существуетъ, но пришелъ въ ветхость и продажи вина въ немъ нѣтъ. Сюда сходились любители выпить изъ губернскаго правленія, уѣзднаго и земскаго су-
