Эвт. Да, выраженіе благодарности для нихъ, кажется, любезнѣе всего.
Сокр. Такъ опять выходитъ, что святое — то, что любезно богамъ?
Эвт. Безъ всякаго сомнѣнія.
Сокр. Но говоря это, будешь ли удивляться, что слова твои не стоятъ на одномъ мѣстѣ, а бродятъ? и захочешь ли обвинять меня, какъ Дедала, въ ихъ непостоянствѣ? Ты самъ, гораздо искуснѣе, чѣмъ Дедалъ, заставляешь ихъ ходить кругомъ. Развѣ не замѣчаешь, что наша рѣчь пришла C. опять къ своему началу? Вѣроятно ты помнишь, что святое и боголюбезное прежде было у насъ не одно и тоже, а различно. Или не помнишь?
Эвт. Помню.
Сокр. А теперь развѣ не сознаешь, что любезное богамъ называешь святымъ? Вѣдь любезное богамъ есть не иное что, какъ боголюбезное. Или нѣтъ?
Эвт. Конечно.
Сокр. Слѣдовательно, или прежнее положеніе не хорошо, или теперешнее невѣрно, если то хорошо.
Эвт. Выходитъ.
Сокр. Итакъ надобно изслѣдывать снова, что называется D. святымъ: я, сколько отъ меня зависитъ, не откажусь отъ этого предмета, пока не узнаю его. Не презри же меня, но непремѣнно удостой своимъ вниманіемъ и хоть теперь наконецъ скажи истину. Тебѣ она извѣстна вѣдь болѣе, чѣмъ другимъ; а потому тебя не должно выпускать изъ рукъ, какъ Протея, пока не скажешь[1]. Если бы ты не зналъ ясно, что называется святымъ и нечестивымъ, то какъ бы рѣшиться — за человѣка наемнаго, настойчиво обвинять[2]
- ↑ См. прим. къ Эвтид. p. 288. C. У Эвтифрона Сократъ видитъ такое же превращеніе понятій о святости, какъ превращался Протей.
- ↑ Настойчиво обвинять въ убійствѣ, διωκάθειν φόνου. По нѣкоторымъ изданіямъ διώκειν. Но знаменитый филологъ Германъ достаточно въ особомъ разсужденіи доказалъ, что глаголы оканчивающіеся на αθειν, εθειν и υθειν, выражаютъ нарочитую силу, продолжительность и напряженіе дѣйствія. Сравн. de Rep. II. p. 375. A. Gorg. p. 483. A. Apol. Socr. p. 32. A.
Эвт. Да, выражение благодарности для них, кажется, любезнее всего.
Сокр. Так опять выходит, что святое — то, что любезно богам?
Эвт. Без всякого сомнения.
Сокр. Но говоря это, будешь ли удивляться, что слова твои не стоят на одном месте, а бродят? и захочешь ли обвинять меня, как Дедала, в их непостоянстве? Ты сам, гораздо искуснее, чем Дедал, заставляешь их ходить кругом. Разве не замечаешь, что наша речь пришла C. опять к своему началу? Вероятно ты помнишь, что святое и боголюбезное прежде было у нас не одно и тоже, а различно. Или не помнишь?
Эвт. Помню.
Сокр. А теперь разве не сознаешь, что любезное богам называешь святым? Ведь любезное богам есть не иное что, как боголюбезное. Или нет?
Эвт. Конечно.
Сокр. Следовательно, или прежнее положение не хорошо, или теперешнее неверно, если то хорошо.
Эвт. Выходит.
Сокр. Итак надобно исследывать снова, что называется D. святым: я, сколько от меня зависит, не откажусь от этого предмета, пока не узнаю его. Не презри же меня, но непременно удостой своим вниманием и хоть теперь наконец скажи истину. Тебе она известна ведь более, чем другим; а потому тебя не должно выпускать из рук, как Протея, пока не скажешь[1]. Если бы ты не знал ясно, что называется святым и нечестивым, то как бы решиться — за человека наемного, настойчиво обвинять[2]
————————————
- ↑ См. прим. к Эвтид. p. 288. C. У Эвтифрона Сократ видит такое же превращение понятий о святости, как превращался Протей.
- ↑ Настойчиво обвинять в убийстве, διωκάθειν φόνου. По некоторым изданиям διώκειν. Но знаменитый филолог Герман достаточно в особом рассуждении доказал, что глаголы оканчивающиеся на αθειν, εθειν и υθειν, выражают нарочитую силу, продолжительность и напряжение действия. Сравн. de Rep. II. p. 375. A. Gorg. p. 483. A. Apol. Socr. p. 32. A.
