гое въ худшемъ состояніи, чѣмъ приняли; то они не E. укрылись бы и въ продолженіе тридцати дней, но чрезъ такіе поступки скоро умерли бы съ голоду. Напротивъ Протагоръ, развращая приближенныхъ и отпуская ихъ худшими, чѣмъ принималъ, укрывался отъ всей Греціи въ продолженіе сорока лѣтъ; потому что умеръ, думаю, почти уже лѣтъ семидесяти отъ роду, а занимался своимъ искуствомъ около сорока, и во все это время, даже до настоящаго дня, не потерялъ своей славы. И только ли Протагоръ? — много и 92. другихъ, изъ которыхъ иные жили прежде его, а иные живутъ еще и теперь. Итакъ скажемъ ли, согласно съ твоимъ мнѣніемъ, что они сознательно обманываютъ и развращаютъ юношей, или дѣлаютъ это безъ сознанія? И такимъ образомъ признаемъ ли безумными тѣхъ, которыхъ называютъ людьми мудрѣйшими?
Ан. Они-то не безумны, Сократъ: гораздо безумнѣе ихъ юноши, дающіе имъ деньги; а еще болѣе безумны родственники, ввѣряющіе имъ своихъ дѣтей; безумнѣе же всѣхъ B. города, позволяющіе имъ вступать въ свои предѣлы, и не изгоняющіе — иностранца ли то, или Аѳиняна, какъ скоро онъ рѣшается на такіе поступки.
Сокр. Что? тебя, Анитъ, обидѣлъ кто-нибудь изъ софистовъ, или — почему ты такъ сердитъ на нихъ?
Ан. Нѣтъ, клянусь Зевсомъ; я и самъ никогда, ни съ кѣмъ изъ нихъ не имѣлъ дѣла, и никому изъ своихъ не позволилъ бы этого.
Сокр. Слѣдовательно ты вовсе незнакомъ съ ними?
Ан. И быть тому такъ.
Сокр. Но какимъ же образомъ, чудный человѣкъ, ты C. можешь знать объ этомъ предметѣ, заключаетъ ли онъ въ себѣ что-нибудь доброе, или худое, когда вовсе не знакомъ съ нимъ?
Ан. Легко. Знакомъ ли я съ ними, или нѣтъ, — мнѣ по крайней мѣрѣ извѣстно, кто они.
Сокр. Ты, Анитъ, можетъ быть прорицатель; потому что
гое в худшем состоянии, чем приняли; то они не E. укрылись бы и в продолжение тридцати дней, но чрез такие поступки скоро умерли бы с голоду. Напротив Протагор, развращая приближенных и отпуская их худшими, чем принимал, укрывался от всей Греции в продолжение сорока лет; потому что умер, думаю, почти уже лет семидесяти от роду, а занимался своим искусством около сорока, и во всё это время, даже до настоящего дня, не потерял своей славы. И только ли Протагор? — много и 92. других, из которых иные жили прежде его, а иные живут еще и теперь. Итак скажем ли, согласно с твоим мнением, что они сознательно обманывают и развращают юношей, или делают это без сознания? И таким образом признаем ли безумными тех, которых называют людьми мудрейшими?
Ан. Они-то не безумны, Сократ: гораздо безумнее их юноши, дающие им деньги; а еще более безумны родственники, вверяющие им своих детей; безумнее же всех B. города, позволяющие им вступать в свои пределы, и не изгоняющие — иностранца ли то, или Афиняна, как скоро он решается на такие поступки.
Сокр. Что? тебя, Анит, обидел кто-нибудь из софистов, или — почему ты так сердит на них?
Ан. Нет, клянусь Зевсом; я и сам никогда, ни с кем из них не имел дела, и никому из своих не позволил бы этого.
Сокр. Следовательно ты вовсе незнаком с ними?
Ан. И быть тому так.
Сокр. Но каким же образом, чудный человек, ты C. можешь знать об этом предмете, заключает ли он в себе что-нибудь доброе, или худое, когда вовсе не знаком с ним?
Ан. Легко. Знаком ли я с ними, или нет, — мне по крайней мере известно, кто они.
Сокр. Ты, Анит, может быть прорицатель; потому что
