стремленіе видѣть поле истины, гдѣ она находится? Оттого, что приличная пища благороднѣйшей части души добывается только съ той пажити, и природа пера, облегчающая душу, питается только тою пищею. Да таково C. и опредѣленіе Адрастеи[1], что, слѣдуя по стопамъ бога и отчасти видя истину, душа до другаго кругообращенія остается безопасною[2], и если всегда можетъ дѣлать то же, то вредъ никогда къ ней не приражается. Напротивъ, когда, не имѣя силы слѣдовать за богомъ, она ничего не видитъ и, подвергшись какому-нибудь бѣдствію, помрачается забвеніемъ и зломъ, такъ-что отяжелѣваетъ и, отяжелѣвъ, роняетъ перья и падаетъ на землю: тогда опять законъ — при первомъ рожденіи не поселять ея ни въ какую D. животную природу[3], но много созерцавшую вводить въ зародышъ человѣка, имѣющаго быть или философомъ, или любителемъ прекраснаго, или какимъ музыкантомъ, или эротикомъ[4], вторую за тѣмъ — въ будущаго законнаго госу-
- ↑ Адрастея собственно значитъ неизбѣжность (отъ δράω), олицетвореніе непреложныхъ законовъ природы. У Гераклита, въ болѣе обширномъ смыслѣ, она называется εἰμαρμένη. Plut. de pl. phil.1, 28.
- ↑ Здѣсь указывается на то же періодическое движеніе неба, о которомъ сказано выше p. 247 D.
- ↑ Платонъ предполагаетъ, что рожденіе души, или проявленіе ея въ тѣлѣ, сообразно періодическому движенію неба, должно повторяться до безконечности, причемъ душа всякій разъ будетъ облекаться въ тѣлесныя формы такого существа, которому она нравственно уподоблялась въ теченіе прежняго періода. А что при первомъ рожденіи законъ не позволяетъ поселять ее въ природу животную, причина заключается въ томъ, что разумная ея часть сотворена Богомъ, слѣдовательно не можетъ не стремиться къ небу.
- ↑ Такъ какъ основаніе блаженства душъ, по ученію Платона, есть созерцаніе истины, то этимъ самымъ основаніемъ опредѣляются и степени блаженства ихъ. Само собою разумѣется, что въ такомъ случаѣ философъ-любитель истины есть существо счастливѣйшее. Но почему въ этотъ храмъ счастія вводится музыкантъ, а особенно ἐρωτικός? — Потому, что гармонія, въ обширномъ смыслѣ, т.-е. музыка природы, стройное соотношеніе вещей, есть предметъ философскаго созерцанія. На этомъ основаніи философію Платонъ называетъ также τὴν μεγίστην μουσικήν. Phaedon. p. 61 A. Почти въ такомъ же смыслѣ разумѣетъ онъ и слово ἐρωτικός. Быть почитателемъ любви на его языкѣ значило созерцать прекрасное въ формахъ, къ какому бы роду лицъ или
стремление видеть поле истины, где она находится? Оттого, что приличная пища благороднейшей части души добывается только с той пажити, и природа пера, облегчающая душу, питается только тою пищею. Да таково C. и определение Адрастеи[1], что, следуя по стопам бога и отчасти видя истину, душа до другого кругообращения остается безопасною[2], и если всегда может делать то же, то вред никогда к ней не приражается. Напротив, когда, не имея силы следовать за богом, она ничего не видит и, подвергшись какому-нибудь бедствию, помрачается забвением и злом, так-что отяжелевает и, отяжелев, роняет перья и падает на землю: тогда опять закон — при первом рождении не поселять её ни в какую D. животную природу[3], но много созерцавшую вводить в зародыш человека, имеющего быть или философом, или любителем прекрасного, или каким музыкантом, или эротиком[4], вторую за тем — в будущего законного госу-
————————————
- ↑ Адрастея собственно значит неизбежность (от δράω), олицетворение непреложных законов природы. У Гераклита, в более обширном смысле, она называется εἰμαρμένη. Plut. de pl. phil.1, 28.
- ↑ Здесь указывается на то же периодическое движение неба, о котором сказано выше p. 247 D.
- ↑ Платон предполагает, что рождение души, или проявление её в теле, сообразно периодическому движению неба, должно повторяться до бесконечности, причем душа всякий раз будет облекаться в телесные формы такого существа, которому она нравственно уподоблялась в течение прежнего периода. А что при первом рождении закон не позволяет поселять ее в природу животную, причина заключается в том, что разумная её часть сотворена Богом, следовательно не может не стремиться к небу.
- ↑ Так как основание блаженства душ, по учению Платона, есть созерцание истины, то этим самым основанием определяются и степени блаженства их. Само собою разумеется, что в таком случае философ-любитель истины есть существо счастливейшее. Но почему в этот храм счастья вводится музыкант, а особенно ἐρωτικός? — Потому, что гармония, в обширном смысле, т. е. музыка природы, стройное соотношение вещей, есть предмет философского созерцания. На этом основании философию Платон называет также τὴν μεγίστην μουσικήν. Phaedon. p. 61 A. Почти в таком же смысле разумеет он и слово ἐρωτικός. Быть почитателем любви на его языке значило созерцать прекрасное в формах, к какому бы роду лиц или
